|
Рождение мышления
Мышление рождается в раннем детстве. Рождается оно из разума тогда, когда
пропадает потребность думать.
Потребность думать пропадает у нас вполне естественно. Это происходит тогда,
когда что-то повторяется и повторяется до тех пор, пока ты не перестаешь ожидать
неожиданностей. Именно тогда это явление перестает быть любопытно для разума, и
он предпочитает закрепить те образы действия, которые лучше всего подходят к
этому случаю. Как только образы закреплены, они превращаются в образцы, и мы
теряем способность думать внутри них.
На современном языке это можно назвать программой.
Однако мышление не только не рождается готовым, это ясно из предыдущего
описания, но оно и не остается простой россыпью образцов. Образцы эти
увязываются в длинные цепи, которые заполняют сознание в соответствии с
главными целями человека. Происходит это в столкновениях с миром, который надо
преодолевать.
Сначала этим миром является для ребенка дом. О том, что происходит в доме
рассказано в другом месте. Главное, что в доме, который является для ребенка Своей
землей, он предмет всеобщей заботы и там ему как бы нет противников. Для этого он
еще слишком мал. Помехи жизни в доме в основном рождаются из взаимодействия с
природой и законами мироздания. Плотности и пустоты — не философские понятия
для ребенка, а сама действительность, с которой он учится обращаться. Но это и есть
главные законы, воплощенные в устройство мира.
Но рано или поздно в жизни каждого ребенка приходит миг, когда он
сталкивается с кем-то вровню с собой, то есть выходит за рамки первого круга Своей
земли (семьи) — во двор. Условно это можно назвать песочницей. Там ребенок учится
делить землю, то есть ограничивать свое расширение. С этого начинает
нарабатываться мышление справедливости, как мышление договоров. Всегда
можно договориться. А если не сможешь договориться, то придется драться, а потом
отстаивать свое, если захватил, или отвоевывать, если не удержал. Но после этого
опять придется договариваться.
В основе договора всегда лежит идея справедливости. Даже если захват
несправедлив, но ты хочешь себя обезопасить, ты вынужден договариваться, оставляя
захваченное за собой, но за это платя. В этом та же идея, что и в торговле. Иначе,
война.
Если же ты не договариваешься, в случае совершенной тобою несправедливости,
то ты должен удерживать захваченное силой. И это начало мышления силы.
Но это в случае, если ты сильнее, чаще же в детстве ты оказываешься слабее и
вынужден затаиться и готовить возмездие, набирая для этого силу. И эту стадию не
минует никто. Это мышление мести.
Его можно считать вторым этапом в развитии мышления.
I этап — одна из основ
II этап — мышление мести.
Далее все становится более или менее определенно.
Месть требует силы, сила — неуязвимости.
Неуязвимость в каком-то смысле прилагательное к силе. Иначе говоря, неуязвимость теперь постоянно ощущается как необходимое условие достижения
силы. Сила как условие мести.
Месть — восстановление справедливости.
Что делать после восстановления справедливости не знает никто из мстителей.
Можно посчитать, что если убрать мышление неуязвимости, силы, мести и
справедливости, то человек останется без мышления. Или выйдет в разум.
На самом деле, он окажется в той мыслительной среде, которая предшествовала
несправедливости, а вычистив ее, в одной из своих основ.
Иначе говоря, очищенный почти от всего мышления, человек может оказаться
или самодуром, или подхалимом. И эти среды так же должны быть вычищены
полностью.
Все среды (мышления) оказывают воздействие и на поведение и на остальные
среды, как неуязвимость на силу, и на все, что ты делаешь. Оказывают, правда, не на
мышленческом уровне, а на поведенческом.
И поздние и ранние одновременно проявляются в поведении.
При этом среды вырабатывают облики и личины для достижения лежащих в
основе их целей.
К тому же мышление всегда осложнено одержимостями, которые еще
усложняют понимание самого себя.
Тем не менее, мы можем расслоить поток мышления на составляющие его
струи, выясняя, какую цель преследуют те или иные наши поступки.
При практической работе вовсе неважно выяснить все цели, скрывающиеся за
поступком. Достаточно со всей определенностью найти 1-2–3 цели.
После этого они становятся на некоторое время твоими язами и ты их отслеживаешь
во всех своих поступках.
Затем однажды ты непроизвольно заметишь за ними следующую цель. Тогда и
ее надо сделать язом.
И так будет повторяться, пока тебе не станут ясны все твои цели поведения, а
следовательно, среды мышления (струи).
В принципе, в любом поступке можно обнаружить все цели одновременно,
потому что они проявляются в поведении одновременно.
Однако, на практике это не потребуется, потому что придется разбираться с
каждой из сред поочередно вплоть до полной замены их на Разум.
Но это уже работа над Своей Новой Землей.
Увидеть цели поведения непросто, потому что они обычны, настолько обычны
для тебя, что ты не можешь их проявлениям приписать целенаправленность.
Например, мы еще можем понять, что учимся затем, чтобы набрать силу и
неуязвимость. Но что мы одеваемся хорошо, чтобы управлять другими — понять
непросто. Тем не менее, это постепенно проступит, и ты сможешь определить к
какому типу мышления относится твоя управленческая основа.
Многоструйность
Мышление многоструйно, как и разум. Но в их многоструйности есть различия.
Когда мы говорим о многоструйности разума, это означает, что мы видим, как
поочередно включаются различия механизмы разума, выполнив свое дело,
выключаются, дожидаются своего времени и снова включаются. И так постоянно. В
итоге таких включений каждого механизма, его работа оказывается
прерывисто-непрерывной. Он подобен струе, которая то выходит на поверхность
реки, то уходит вглубь словно бы пропадая, но не пропадает. Некий механизм —
посредник — распределитель задач — постоянно отслеживает движение всех струй и
удерживает их жизнеспособными и готовыми к работе. Получается, что, исчезая с
поверхности реки-разума, струи уходят не в ее глубь, а в этот распределитель, и там
и текут в своего рода виртуальной реальности, в памяти о том, как они устроены.
Иначе говоря, механизм исчезает полностью, но когда появляется в нем нужда,
воссоздается по памяти заново, а потом опять убирается в память.
Такое видение механизма разума может повести к мысли, что в перерывах
между работой механизмы уничтожаются, «разбираются на части» для
складирования. Скорее всего, это неточно. Эти механизмы не нервные связи или
электрические импульсы между клетками мозга. Это образы. Сложные, но
тонкоматериальные образы. Следовательно, убирание их в память — надо
представлять себе буквально — как отодвигание в сторону, в пространство памяти.
Нарушь связь, скажем, память о месте хранения такого инструмента, и разум
человека утеряет целый инструмент.
Знание же этой механики дает возможность работать над Устроением Разума,
отладкой его механики и ее использования.
Что же касается многоструйности мышления, то она связана, в первую очередь,
с «операционными средами», во вторую, с вежами.
Мышление силы, например, требует постоянного соотнесения поведения с
помощью мышления неуязвимости со знанием устройства мира.
Мышление неуязвимости, в свою очередь, налетая на кого-то, кто проник за
защиты, то есть в крепость, и разглядел тебя, обращается к мышлению ненависти,
потому что нарушитель предоставляет угрозу для жизни и, следовательно, должен
быть уничтожен. Но этому мешает мышление договоров, которое предписывает
соблюдать законы, следовательно, мы можем уничтожать нарушителя только в
своем внутреннем мире — а это значит ненавидеть, вынашивая планы мети. И т.д. и
тому подобное.
Все «операционные среды» соплетаются и подменяют одна другую. Поэтому не
стоит рассчитывать убрать что-то тебя неустраивающее в собственном мышлении,
не проработав все мышление.
Основная лествица мышления
Струи мышления неравнозначны. Некоторые возникают на основе настоящей
потребности, и задача, решаемая ими, все равно всегда будет стоять перед
человеком.
Другие же струи вторичны и вырастают из какой-то более ранней, как,
например, гнет, где ненависть из мести, месть из несправедливости,
несправедливость, как кажется, из потребности в справедливости, а на самом деле
— в разумности.
Поэтому задачи в работе со струями мышления разные. Какие-то надо
стремиться убрать сразу до полного вычищения, другие же медленно менять все на
ту же разумность и не расстраиваться, если они не уходят так уж просто — пока они
не ушли их можно использовать как маговеи.
Струи мышления
Мышление управления
Ребенок рождается, сталкивается с другим, начинает управлять и
нарабатывает мышление управления, как способность разума преодолевать
сопротивление общественной среды.
Мышление договоров
Людьми заключено множество договоров, которые не называются, но
предполагаются. Первый — это договор человека. Ты принимаешь решение — стать
членом общества людей. Но принимаешь его ты на основе постоянных требований
окружающих людей, (твоих близких) вести себя как человек.
Иными словами, договора нашего мышления вроде бы и не только не
заключаются, но даже никогда не называются договорами. Их вроде как бы нет, но
при этом они есть, они действуют, и они правят нашим поведением. И именно эта
их неназванность, то есть неосознаваемость, и придаёт им силу. При этом, если мы
будем рассматривать механизмы мышления внимательно, то обнаружим все
формальные признаки договоров и их официального заключения.
Всегда имеются две договаривающиеся стороны, всегда одна чего-то хочет от
другой, а другая хочет извлечь из этого пользу. То есть происходит торг и за любое
преимущество приходится платить. Всегда, в случае нежелания с одной стороны,
есть принуждение с другой. И всегда есть точный момент, когда вторая сторона
принимает решение принять договор, при этом точно оговаривая условия (оплаты).
Если договор отменяется или меняется, то этому предшествует решение.
Что отличает договоры мышления от юридических договоров — это отсутствие
материального носителя — листа бумаги, который за договаривающихся хранит
договор. Но на самом деле лист есть лишь третий, свидетель или хранитель. А это
означает для традиционного общества — Бога, скажем Варуну или Митру.
Для мышления же это тоже третий — сопоставимый с богом — само общество в
его материальном (люди) выражении и нематериальном (память) выражении. Это
нематериальное воплощение народа (общества) можно назвать культурой,
нравственностью или Народным Духом.
Мышление справедливости
Мышление справедливости — это механизм меры — механизм определяющий точное исполнение договоров. Договора же — есть условия, на которых мы
согласились жить.
Мышление справедливости — это своего рода встроенные в наши умы Весы. И
ты всегда можешь положить на нужную тебе чашу дополнительную гирьку в виде
ещё одного аргумента — то есть неучтённого условия, о котором есть
договорённость.
Соответственно, как только ты начинаешь считать, мерить, взвешивать,
определять доли, трудоучастие, соотносить между собой значимость разных
вкладов или прав, — можешь спокойно давать этому имя. Это мышление
справедливости. С именем оно становится доступным осознаванию.
Соответственно и обратные размышления — о том, кто не доработал, поимел
больше, чем ему причиталось, урвал, ворует и не наказан и так далее и тому
подобное — то же самое, но в виде мышления несправедливости.
Мышление ненависти
Ненависть, как яд, который ты носишь в себе. От нее, как от лишней желчи,
надо избавляться. Но ненависть, как явление мышления, существует лишь в
общении (мы-сливании). Следовательно, ненависть нельзя просто сбросить, ее
надо сбрасывать на что-то или кого-то. Но кому же это понравится?
Для того, чтобы человек позволил вылить на него ненависть, нужно добиться у
него права на это. И вот мы вступаем в область прав, то есть в мышление
договоров. Теперь нужно в поведении других людей обнаружить нарушение
договоров, которые в обществе воплощаются в виде правил поведения или
требований к внешнему виду.
И мы стравливаем избыток ненависти только оправданно, обнаружив у кого-то
нарушения правил поведения, нравственности, внешнего вида или просто
некрасивость, то есть любое отклонение от образца.
Мышление ненависти
Любви нет. Есть ненависть и ее отсутствие — как естественное состояние ума —
оно-то и воспринимается в нашем изнаночном мире как любовь. Дикий мир,
настолько исстрадавшийся, что не представляет себе ничего, кроме ненависти,
отсутствие ее прямо завораживает людей.
Человек без ненависти к тебе или кому-то конкретно воспринимается как доброжелательный.
Мышление мести
В основе мышления мести лежит Решение, вызванное болью.
Мышление мести
При изучении мышления мести необходимо поработать и со страхом мести.
Мы боимся вступать в схватку с оскорбителем, потому что боимся его мести
впоследствии. Однако это остается унижением и душевной болью. Любое
оскорбление есть вызов и должно рассматриваться исходя из жизненных условий,
а не установок быть посдержанее, поумнее, поскромнее или не связываться с
дураками, не замечать.
Следовательно:
1. Нужно убрать следы поражений, которые остались в нас от страха мести.
2. Разработать систему противостояния «мстителю» и мщению.
Мышление силы
Мышление силы возникает у ребенка в ответ на поиск возможностей для мести,
то есть ради восстановления справедливости.
Это означает, что не будь противодействия родителей в детстве, мы бы не
охотились за силой для выполнения своей основной задачи, то есть мечты. Иначе
говоря, наша мечта не требует той силы, которую мы имеем.
А что это за сила?
В основном телесная и умственная. Но всегда в том аспекте ее, который
победителен, то есть с помощью которого мы сильнее других.
Это кажется излишним/излишеством, но может быть и ограничением, как и с
умом. Всю жизнь набирая силу, мы всегда видим ее потолок в облике самого
сильного из возможных противников. Достичь такой силы трудно, говорить же о
большей практически глупо. Но ведь и способы ее достижения очень ограничены и
трудоемки.
Если же представить себе ситуацию, что у нас не родилось мышление силы и
нам не надо мстить и восстанавливать справедливость, то тогда встает вопрос о
мечте и о той силе, которая нужна для нее. Это непредсказуемо, какова мечта и
какого рода сила для нее потребуется. Но ясно, что она, вероятно, гораздо большая,
чем необходимая для мести. Может быть даже несопоставимо больше. И при этом
несопоставимо красивее и, что совсем потрясает, когда начинаешь вглядываться,
возможно, гораздо легче и вкуснее обретаемая, потому что ты идешь к ней сам.
Мышление неуязвимости
Неуязвимость и естественность
Работа над мышлением неуязвимости чрезвычайно важна для возвращения
естественности или обращения в себя. Именно потребность в неуязвимости не
позволяет нам принять себя и выталкивает в искусственные состояния, которые
можно «подавать» другим в отличие от себя настоящего.
Настоящий же ты, чаще всего, глупый ребенок, из-за застревания так и не
повзрослевший и поэтому стесняющийся себя. Быть в нем, значит, быть очень
уязвимым, это рождает потребность сбежать пусть в искусственные, зато
защищенные состояния.
Что делать? Каждый раз ощутив себя неуязвимым, почувствовав удовольствие от собственной неуязвимости, задаться вопросом: чье это чувство? И даже если ответ на этот вопрос не будет найден, уже сама его постановка
позволит расщепить имеющиеся состояния на того, кто радуется неуязвимости и
того, кто мог бы быть уязвимым, не защити ты его. Следовательно, это путь
овладения созерцанием чувств.
Второй путь — это созерцание уязвимости, точнее, боли, которая сразу же
выводит на переживания в прошлом, болезненные переживания прошлого кого?
Прошлого себя, то есть себя в прошлом, причем себя уязвленного, понявшего свою
уязвимость и принявшего решение избегать впредь то, что сделало тебя уязвимым.
То есть принявшего решение отказаться от себя такого и спрятать его за
искусственным (за печку).
Вот этого уязвимого запечника и надо вернуть, чтобы принять себя, тогда
можно будет его убрать, вернув себе разум.
А. Андреев
|