✅ СВЕТ-ЛУНА. Жил-был чарь. Было у него три сына. Созвал их чарь и говорит: —...

✅ СВЕТ-ЛУНА

Жил-был чарь. Было у него три сына. Созвал их чарь и говорит:
— Пущайте по калёной стрелы, на чей двор стрела упадет —
оттуль невесту брать.
У перва сына упала стрела на боярский двор, у друга сына
упала стрела на купецкий двор. Иван-богатырь пошол по каленой
стрелы-судьбы и нашол старушечку — еле кости вместе.
Посмотрел Иван-богатырь, да и плюнул, повернулся, да
и ушол. Шол-шол, в болота зашол, стала тина в рот лица.
«Эх, — думат, — уж лучшо бы я стару кбргу замуж взял,
чем тут в болоте помирать».
Только подумал — и чист и сух стал. Пришол к старушоч-
ке, а та и говорит:
— Назови меня, как невесту богоданную, возлюбленную.
Он и говорит:
— Свет-Луна, Свет-Луна, милая моя.
А она говорит:
— Не пецалься, Иван-богатырь, пока столы не пройдут,
я старушкой буду, а потом что бог дас.
Привел ее к чарю Иван-богатырь, а он говорит:
— Задари ее златом-серебром, цистым земчугом, чтоб она
отступилась.
А та говорит:
— Какова стрела, какова судьба, такова жона.
И не отступица. На перву невесту народ радуется, на втору
любуется, а над Иваном-богатырем смеются.
Вот после свадьбы он ночью просыпается, а около него така
красавица, что невидано. И так кажный день старушечкой,
а ночь кажну— красавицей. И Иван-богатырь так ее любит, так
голубит, только все досадует, что людям красы ее не видать.
Вот раз приказывает чарь, чтоб невестки ему по рубашки за
ночь сшили. Стали невестки за старушкой поглядывать, как
она шить будет. А она знает, как их провести: она гюртно взела,
рбзорвала на лепнёчки:
— Ветры, ветерочки, понесите мои лепнёчки в город, к отцю
моему, есть у отца моего сороцка что ни шва, ни стежка, а как
лита. Чтобы сегодня на утро здесь была.
На утро несут невестки рубахи чарю.
Первую чарь взял:
— Ну, это кое-как, — говорит.
Вторую взял:
— Ну, да и это не лучше.
Третью вельможа принимал — головой качал:
— Ну и рубаха, ну и красота!
Ну, на другой день сказал чарь, чтоб невестки ему за ночь
ковры выткали.
Ну, старшие невестки и говорят:
— Пойди, девушка Чернавушка, посмотри, как старушка
будё ткать.
А старушка жить рбзорвала, лепнёчки в окосецко:
— Ветры, ветерочки, понесите мои лепнёчки в город к отцю
моему — есть у него ковер, не шито не ткано, все равно как высажено.
Рассказала девка невесткам, и те стали жить рвать, да на
ветер выпускать. А жить и лежит под окном. Послали тогда
девок да мужей жить собирать, да из рваной жити и сделали
ковры. Вельможа ковры принимал — головой качал.
— Эти два и в кухню не годятся, а уж третий ковер — не
ковер, ну и красота.
Повелел чарь им хлебы спечь.
Невестки девку-Чернавку к старушке посылали, а она своей
девушки говорит:
— Неси холодной воды, неси несеянной муки.
Претворила, да замесила, да в холодну пець посадила, да
затворила:
— Печись мой хлеб, бел как снег, мягкий и дрыхлой
и скусной.
Немножко погодя заслон отпирае и хлеб вынимае. Ис-
пекси хлеб бел как снег, мягкой и дрыхлой и скусной. Девка-
Чернавка и рассказала все. Говорят невестки:
— Несите, мужья, холодной воды да несеянной муки.
Взяли, растворили, в холодну пець посадили. Стали отпирать,
а он по всей печки разлезся, и не могут убрать. И тягучий,
и тянучий и не смыслят убрать. И стали маляров кликать. А сами
стали хлеб работать. Одной замолёло, другой загорело. Хлеб
вельможа принимав, — головой качае:
— Первой хлеб да второй хлеб — на цорной двор, свиньям.
А третий хлеб — так уж красота.
Тут два старших брата уже рады обоих красавиц на одну
старушку променять. Вот собрал чарь пир на весь мир. Стал
невесток звать. Старшие и посылают девку-Чернавку:
— Пойди, девка-Чернавка, погляди, как она будет сряжаться.
Девка слушать, а старушка говорит:
— Я, Иван-царевич, поеду в золотой корете, кони вороные,
кореты золотые.
И те так говорят. Тут к ей подъехали кореты, сейчас ей
нарядили и повели, а едва чуть кости держаца. А те ждали-
жда-ли — нет корет и коней. Ну, на дрожки сели и поехали.
Только опознились. Ну, сели пир пировать. Она которое не
доес, то за рукав кладё, а которое не допьё, то за рукав льё.
И те за один кладут, за другой льют. Ну, поели, попили,
и повел их чарь в свой сад. Уж какой сад хороший! А она
говорит:
— Да вот сад у отца моего есть в сто крат.
А невестки говорят:
— Выскоцка!
А она за который рукав лито — махнула — выпали реки,
кораб; за какой рукав кладено — выпали леса да птицы звонки!
Эх заплясала! И пляшет старушка тяжело, да машет хорошо.
Ну, и пошли другие плясать, да как махнут рукавом,
так свекру рожу и забрызгают и замажут. Чарь их и с глаза
прогнал. Была бы она с этого пиру, да с этого плясу красавицей,
а Иван-богатырь не сдержался, не стерпел, в ночь, как
стала она красавицей (для того персень с руки она снимала),
взял да персень в море бросил. Вот она и рассерчала,
разгоряцилась:
— Эх, Иван-богатырь, с этого пиру, да с этого плясу была бы
я красавицей, а ты не стерпел, так ищи меня теперь в тридевятом
царстве, в тридесятом государстве.
Она и исчезла.
Он поплакал-поплакал, да и пошол искать. А денег ни
гроша, и хлеба ни куска. Шол-шол, дошол до бабы-Яги.
— Здраствуй, Иван-богатырь, куда путь держишь, волей
пошол, аль неволей?
Рассказал ей все Иван-богатырь:
— С великой грусти,—говорит,— иду — не волей, жену,
Свет-Луну, ищу.
— А зачем тебе искать, она сейчас сюда прилетит змеей,
а ты держи крепче, не выпускай, она станет огнем палить.
Ну, он под кровать лег. Она и прилетела. Он схватил, а она
стала огнем палить, он и не смог удержать. Она и улетела. Стал
он плакать, а баба-Яга и говорит:
— Сам плох, так не пособит бог.
Ну пошол он дальше. Шол-шол, до второй бабы-Яги дошол.
Она его напоила-накормила.
— Ну, — говорит, — прилетит сейчас Свет-Луна, так держи
крепче.
Только он под кровать лег, как прилетит она змеем.
Он схватил ее, она огнем плюнула, он и упустил. Ну, она
и улетела.
— Ну, — говорит баба-Яга, — коль сам плох, так не поможет
бог. Иди к моему старшому брату — он хитрой, так не может ли
он помочь.
Заплакал Иван-богатырь и пошол. Шол-шол, дошол до
старика. Ну, старик его расспросил, разговорил, да посадил его
исть колько бочек солонины, да колько бочек кислого молока,
да спать-повалил на двенадцать месяцев.
Через двенадцать месяцев сбудил, говорит:
— Вставай, позавтракай.
Встал Иван-богатырь, а тот дал ему исть семь бочек еды да
спать повалил на шесть месяцев. Через шесть месяцев разбудил.
— Вставай, Иван-богатырь, обедать.
Дал ему три бочки съисть и спать повалил на три месяца.
Через три месяца разбудил и повел его во цистое ноле. Кинул
левой рукой в поднёбье палицу, а Иван-богатырь правой
и хватил. Тут ему дал старик советника и капель. Ну и пошол
Иван-богатырь. Шол-шол и дошол до моря. Море — грозно.
Тут советник и говорит:
— Иван-богатырь, вылей капельки.
Он вылил, и вдруг бежит ладейка до него. Он сел, переехал
и пошол. Спешным шагом похаживает. И находит на волшебный
замок. Тут ему птицы кругом кричат:
— Иван-богатырь, не лезь на гору, не ходи в замок, не тронь
волшебника, оставайся с нами. Все у тебя будет, только жены
не будет, Свет-Луны.
— Нет, — говорит, — мне Свет-Луна нужна.
И дошол до горы и поднялся в гору, не посмотрел на
советника. Тут его ветром с горы сдуло. Посмотрел он на
советника, взял меч и давай по ветру бить. А тут крик.
Это он всяку нечись режет. Билси, билси, и летит сам
злой волшебник. Налетел на Ивана-богатыря, схватил
его в когти и под само небо унес. А Иван-богатырь ему
до горла подобрался, и мечом ему голову отрубил. Иван-
богатырь пал на землю как перо, а волшебник — как мешок
с костьми.
Иван-богатырь его кости сжог, поиелбк развеял. Пошол
в збмок Иван-богатырь. А тут всякое мучительство — кто за
сосну привязан, а кто как смучен. Вот Иван-богатырь и говорит:
— Идите все, как вольные птицы. Я вас всех отрешаю, всех
освобождаю. Я злого духа убил, вас всех свободйл. Его кости
сжог и попелбк розвеял.
Ну он взял разбил замки в заморных залах. Жену свою
нашел, не старушкой, а красавицей. И пошли домой. До моря
дошли, как быть?
— У нас ни топора, у нас ни дубка.
Ну советник говорит:
— Лей капли.
Капли влил, ладья подъехала, они сели, через море перелетели.
А дома уже царь скуцил. Ивану-богатырю срадовался.
— А это кто, — говорит, — красавица кака?
— То моя жона — Свет-Луна.