✅ ЧАРЕВНА — ЗОЛОТЫ КОСЫ. Ну это, милая ты моя, опять про чаря. Как хошь! Хошь...

✅ ЧАРЕВНА — ЗОЛОТЫ КОСЫ

Ну это, милая ты моя, опять про чаря. Как хошь! Хошь пиши»,
а нет — не надо. Теперь чари не в почет пошли, а тольки так
я в старину слыхала. Хошь? Ну, ладно.
Так, я говорю, жил чарь. И был у него одинакой сын. Он
поехал на охвоту. И заехал в цюжое чарство. Тама была девушка
раскрасавица. Он ю полюбил. Ну, засватал и к себе
уехал.
Ладно. Время подспело, она к ему на свадьбу сряжается.
Все справила. Наладила. Срядили ей корету, платье богатое.
Да девку-Чернавку ей дали. Ну, знаешь, как в услужение. Они
и поехали. Тут бы ей дорогой большой ехать. А она все скорей
бы. Вишь, ее забота берет скорее к хозяйству притти. Они
и сверни лесом. Тут народу нет. Чащоба одна да лядины, вода...
Время лето. Она и стомилась. Видит колодечь. Она из ко-
реты вышла, припала и пьет. А та девка-Чернавка и толнет
ю в колодечь. Она пала, одним пестом зачепилась и конается:
— Девка-Чернавка, выздынь меня.
— А не выздыну.
— Девка-Чернавка, дам тебе свое цветно платье.
— Не выздыну.
— Девка-Чернавка, дам тебе скатный земчуг.
— Не выздыну. Отдай мне-ка все. Стану я за госпожу, а ты
за прислугу. Тогда выздь ну.
Ну, делать нечё. Лучшо в прислуге жить, чем под воду итти.
Она и согласись. Тут та девка-Чернавка ю вынела.
Обрядилась в ейно платье, в корету села, а та за ей след
идет. А у той чаревны, знаешь, золоты косы были. Ну, чисто
как жар горят. Девка-Чернавка взяла да ей всю голову грезью
залепила. Штоб, значит, не видно было. Сама это платом накрылась.
Ну приехала. А Иван-чаревичь ю как невесту стре-
чат, за руку берет. Повенцались они. Он смотрит будто не та.
А сказать не смеет. Ну она и говорит:
— У меня больно прислуга худяща. В грези вся. Можно ли
послать ю коров пасти?
Ту чаревну и послали коров пасти. Целый день она пасла.
Исть совсем ей худо давали. Короцки, да воду каку ли. Она
день пасет. Над ей все изгаляются, зачем така в грези вся. Ну,
а она вецером-то молока сдоит, да молоком косы-те вымоет
Они и опеть как жар горят.
Вот она ночью и приходит, где Иван-чаревичь с женой
спал. Приходит и говорит:
— И не стыдно тебе, Иван-чаревичь, с девкой-Чернавкой
спать?
Он утресь выстал и говорит:
— Што ле приходила ко мне девушка. Такая красавица,
и косы золоты. Она говорит: «И не стыдно тебе, Иван-чаревичь,
с девкой-Чернавкой спать».
А та говорит:
— Врак, врак, все тебе во сне грезелось!
На другой вецор она молоком умылась и к ему пришла:
— А не стыдно тебе, Иван-чаревичь, с девкой-Чернавкой
спать?
А он не' спал. Да хвать ее за волосья. Она и убежала. А он
глянь, а в руке золот волос. Он утресь жоне ницего не байт. Как
вецеру быть, он и пойди на пожню. Сел под кущь. Она взяла,
молока надоила, давай мыться. Как грязь смыла, волосья как
жар горят. Он и увидел, што это та самая, што он сватал.
А ноцью он своего слугу у окна спрятал. Она пришла и говорит:
— И не стыдно тебе, Иван-чаревичь, с девкой-Чернавкой спать?
Он ее за волосья схватил. Она в окно. А тут ее и пымали.
— Это, говорит, што за омман?
— У меня не омман, омман в твоей постели спит. Ну разбудили
тую. Она как увидела, кака та стоит красавица, волосы,
как золото... Дак и повинилась. Привязали ее к коням, да
в поле и пустили. Кони ее розорвали. Те повенцелись и, может,
и сейчас живут.