✅ ПУТЕШЕСТВИЕ В «ДОРОССИЯНИЮ». История одна из самых весёлых наук на свете. Да...

✅ ПУТЕШЕСТВИЕ В «ДОРОССИЯНИЮ»

История одна из самых весёлых наук на свете. Да, именно так. Ни одна другая научная дисциплина не может сравниться с историей в плане отдачи эмоций для того кто эту науку изучает. Да и вообще, у нас нет достаточных оснований считать историю одной из областей научных знаний, потому, что она не обладает необходимыми критериями научности.
В соответствии с классификацией М. Саврушевой, изучаемая дисциплина может считаться наукой только в том случае, если соответствует следующим критериям:
«а) логические («непротиворечивость», «полнота», «независимость») критерии. Критерий непротиворечивости характеризует требование недопустимости одновременного утверждения взаимоисключающих посылок. Критерий полноты отвечает требованиям исчерпывающего, всеобъемлющего знания. Критерий независимости - показатель адекватности, достоверности знания, степени проникновения в сущность и причинные основания реальности, независимости от субъекта содержания знаний о мире, его принципов и законов;
б) эмпирические («верификация», «фальсификация») критерии связаны с опытом, практикой. В философии неопозитивизма проверяемость и подтверждаемость (верифицируемость) отождествляется с неопровержимостью. Постпозитивист К. Поппер считает, что критерием научности теории является её опровержимость и проверяемость – фальсификация. Неопровержимость, опровержимость, верифицируемость, фальсифицируемость служат показателем динамики абсолютных и относительных моментов знания на определенных этапах его развития;
в) экстралогические («простота», «красота», «эвристичность», «когерентность»). Критерий простоты указывает на выбор оптимальных и минимально необходимых средств и способов решения исследовательских задач и организации научного знания, позволяющих избегать сложных конструкций. Этому критерию соответствуют критерии ясности, строгости, точности. Суть принципа красоты в том, что хорошая теория отличается особой эстетической гармонией, элегантностью, ясностью и стройностью. Критерий когерентности требует согласованности, взаимосвязанности полученных исследовательских результатов с теми знаниями, которые уже были оценены как фундаментальные. Тем самым когерентность обеспечивает сохранность науки от проникновения в нее претенциозных, не имеющих достаточных оснований суждений и положений. Критерий эвристичности характеризует потенцию знания к росту. Более эвристична та теория, которая помогает предсказывать новые факты, обеспечивает прирост знания, а не просто систематизирует уже известные факты
Наука в большей мере, чем другие формы познания, ориентирована на то, чтобы быть воплощенной в практике, быть
«руководством к действию» по изменению окружающей действительности и управлению реальными процессами. Жизненный смысл научного изыскания может быть выражен формулой: «Знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы практически действовать», и не только в настоящем, но и в будущем».
Определений научности знаний достаточно много, но в целом они сходны по сути. Именно эти критерии являются ключевыми, при определении является ли представленная область знаний наукой, или же это лженаука. Так, хиромантия, астрология, алхимия и пр. не обладают данными критериями научности, и, следовательно, считаются лженауками.
Но… Попробуйте применить тот же метод к истории, и вы убедитесь в том, что она ничем не отличается от хиромантии. Почему же учёные всего мира так настойчиво утверждают, что история это наука? Как это может быть: - «Здесь верю, а здесь не верю»? И как мы после этого можем относиться к академической науке в целом, если она не стесняясь даже в мелочах, откровенно использует двойные стандарты!
Поэтому и приходится забывать всё, что нам преподавали на уроках истории, и начинать с чистого листа. Но что делать, если у нас и у академиков одни и те же источники? Ответ прост. Пользоваться логикой, которая, в отличии от истории, философии и культурологи, является точной наукой, наряду с математикой, и опираться на здравый смысл.
Возьмём альбом посла римского императора барона Мейерберга совершившего посольство в Москву в 1661–1662 гг.

Альбом издан в России в 1827 году, с комментариями Действительного статского советника Фёдора Аделунга, а переиздавался в 1903 году. Именно в таком виде он нам и известен. Но зачем было Аделунгу писать собственные пояснения к гравюрам? Ответ очевиден: - для того, чтоб у читателя не произошло ощущение когнитивного диссонанса от глубоких отличий между тем, что ему говорили о России в школе, и тем, что он видит собственными глазами.
Поэтому, нам нет нужды даже тратить время на изучение пояснений уважаемого Действительного статского советника. И первый же вопрос возникает уже с заглавного изображения. Где на нём помещено слово «Russia»? Нет его. Тогда почему переводчик назвал альбом «Виды и бытовыя картины Россiи XVII века»?

Потому, что альбом должен соответствовать официальной версии истории Российской империи. Любой ценой. Даже ценой откровенного подлога. Даже, начиная с названия страны. Обратимся к карте Абрама Ортелия 1570г.

Где здесь Россия или Русь? Может быть через сто лет, когда Август фон Мейерберг ездил в Москву, Россия уже появилась? Да нет же. Не было никакой России. Как нам уже известно, в конце семнадцатого века существовали две России на территории современной Украины (Большая и Малая), и одна на севере, у Белого моря, называемая Белой Россией. Немногим ранее, существовала земля Руссия, которая располагалась на территории современных Северных увалов.

Но всё это не соответствует тому, что ныне подразумевается под Русью, или Российским государством. На карте Ортелия изображена Асия, в составе которой Тартария и отдельно Хина (именно так произносили русские название современного Китая), и Индостан. И Московия – в составе Тартарии! Из надписи в картуше мы видим, что это новая редакция карты Асии. Почему новая? Потому, что на предыдущей ещё были обозначены части суши к северу и северо-востоку от Арзарета. А на этой карте этих земель нет, там море.
На более поздних картах там снова присутствуют современные Колыма и Чукотка. Правда, без Камчатки. А вот на картах конца шестнадцатого века появляется и Камчатка с Сахалином. Но это уже тема для отдельного исследования. Вернёмся к Мейербергу.
Очевидно, что он путешествовал по стране, название которой нам неизвестно, поэтому я назвал её Дороссиянией. И вот первый город на его