Природа Люди и Лоси.

За тысячелетия своего существования человечество одомашнило лишь немногих из окружавших их видов животных. Нужно ли одомашнивать оставшихся, например, лося? Ведь уже имеющиеся домашние виды вполне удовлетворяют потребности человека. Тем не менее, время от времени, и не только в нашей стране, предпринимаются попытки «преобразовать природу» или хотя бы использовать дикие виды не только для охоты. Осиротевшие в силу различных причин лосята успешно выращиваются и используются не только вместо лошадей, но и как «комнатные» любимцы.

Известно, что на севере Европы до недавнего времени довольно широко использовались ездовые и упряжные лоси. Так, еще в XV в. лось был верховым животным в шведской армии, а на гравюре из книги О. Мангуса 1555 г. изображен лось, везущий сани с ездоками. Н. Кулагин пишет, что «по старым преданиям, лоси будто бы употреблялись в Швеции для езды, будто бы езда на них была столь быстра, что полиция должна была запретить пользование лосями в тех целях, чтобы преступники с помощью быстроногих лосей не укрывались от преследования»; он же указывает на то, что лоси в неволе на стойловом содержании, если на них не ездить и не давать им бегать, гибнут через 2 года, а при использовании их под седлом и в упряжи живут до 35 лет. В XVIII в. на лосях в санной упряжке ездили шведские курьеры, а в Прибалтике со времен Петра I сохранился указ, запрещавший «появляться в городе на лосях». Известно, что в Вологодской губернии еще в середине XIX в. лоси были домашними и ездовыми животными. В середине и конце XIX в. домашние лоси имелись во Владимирской, Рязанской, Псковской и Московской губерниях, а на Украине, в Волынской губернии, лесничий на прирученных лосях ездил за 120 км. Имеются также указания на ручных лосей в начале XX в. в Сибири и в Вятской губернии.

Эти примеры можно было бы продолжить, но, возвращаясь к петроглифам неолита, мы можем предположить, что с изменением климата или с увеличением численности населения, с продвижением его в более южную, степную, зону возможности использовать лосей в их прежней роли верховых и упряжных животных не стало, так как по устройству своих копыт и зубов лоси не приспособлены к степным грунтам и травам.В новых степных условиях появилась необходимость в новом верховом и упряжном животном. Вместо лося (и оленя) таким животным стал конь.Приручая и одомашнивая в V-IV тысячелетиях до н. э. дикого коня, жители степей и лесостепей, вероятно, использовали многие приемы тренинга лося.

Считается, что на территории России в Якутии лосеводство в XV-XVII веке уступило место оленеводству (1). В шведской армии были лосиные войска, но просуществовали они только до первых сражений – лоси оказались умнее своих всадников и покидали поле боя при первых признаках реальной опасности. Через столетия, когда этот опыт был забыт, а Советский Союз собирался стать всемирным (в 1930-е годы), боевые лоси были призваны решить проблему проходимости кавалерии по глубокоснежью Финляндии и Скандинавии. В секретных лосиных хозяйствах животных объезжали, приучали к звукам ыстрелов. Однако к советско-финской войне 1939 года создать какие-либо боеспособные подразделения не успели. А в ходе Великой Отечественной войны стало ясно, что кавалерия – это уже не войска, а кино.

Не получилось с боевыми лосями – решили попробовать осчастливить геологов и лесорубов транспортом повышенной проходимости. В то же время, лось казался потенциальным мясным и молочным животным, поедающий отходы лесозаготовки на лесосеках СССР. Россия занимает первое место в мире по запасам лесных ресурсов и одно из первых мест в мире по лесозаготовкам. Порубочные остатки – ветки – сжигают на лесосеках, вывозить их слишком дорого по длинным плохим дорогам. Казалось бы, тысячи тонн сосновых веток и осиновой коры можно легко превратить в мясо и решить, наконец, надоевшую «продовольственную проблему» СССР. Новые лосиные хозяйства теперь полагалось именовать фермами. Почти сразу после войны – в 1949 году – появилась первая экспериментальная Печорская лосеферма. К этому году в заповеднике уже были 14 прирученных животных в возрасте до 3 лет, поэтому можно считать, что фактический год основания – 1946 (по другим данным, первое потомство прирученные лосихи дали в 1943 году, но, наверное, эти данные не подлежат разглашению).

Печорской ферме были поставлены задачи вывести мясную, молочную и рабочую породы лосей, разработать способы их содержания. Что из этого получилось – читайте в книге основателя и первого заведующего фермой Е.П.Кнорре «Итоги и перспективы одомашнения лося», которую можно скачать.

Люди и Лоси
Тогда получилось, с позиций того времени, не так уж и много, и только сейчас видно, что таежные энтузиасты сделали самое главное – освоили дойку и применили полувольный способ содержания. Ведь трудозатраты на ручную выпойку лосят делали мясо-шкурную «продукцию» неконкурентоспособной, а тягловая сила оказывалась маловата: посмотрите, даже кнут не «помогает» лосю втянуть не слишком тяжело нагруженные сани на небольшую горку, приходится слезать и подталкивать. Зато «покатушки» на славу!

Люди и Лоси
Люди и Лоси
Фото М. В. Кожухова из книги Heptner W.G., Nassimowitsch A.A., «Der Elch», A. Ziemsen Verlag, Wittenberg Lutherstadt, 1967

В СССР одомашнивание лося было частью огромной работы по Покорению природы, Покорению тайги (раз уж не получилось с остальными частями земного шара, наверное). Все, что есть на Земле, должно было принадлежать Советскому Человеку, служить ему, им быть управляемо, выращиваемо, и, в конце концов, съедаемо (в обобщенном смысле). Интересы каких-то четвероногих в расчет не принимались, считалось (почти все и сейчас так считают), что таковых интересов не существует. Кастрация, кнут, чавки – а как иначе заставить лося работать на народное хозяйство? «Пенсионеров» не бывает, отработал 10 лет – и на мясо. И рядом – характеристика лося как исключительно беззлобного, кроткого животного и великолепный материал об экологической пластичности лося и использовании его биологических особенностей для приручения. Конечно, с точки зрения современной науки какие-то утверждения могут показаться наивными, но ведь приручили, раздоили, ездили, исследовали состав молока, и – позже – произвели огромное количество физиологических исследований!

Обратите особое внимание, с каким страхом начинали дойку – и скоро поняли, что доить лосиху не опаснее, чем корову. А полувольный способ содержания позволяет обойтись минимальными трудозатратами и сохранить здоровых животных.

Продолжить дело вовлечения нового вида в хозяйственное использование на основе знаний, полученных на Печорской ферме, была призвана основанная в 1963 году Костромская лосеферма на 800 голов. Начинали понемножку, с двух лосят, да и тех отнял великий кукурузосеятель, как только они подросли.

Попытался один из организаторов фермы, первый заведующий фермой Анатолий Павлович Михайлов спрятать лосят в лесу, да разве от военного вертолета уйдешь… И увезли годовичков по приказу Н. С. Хрущева в Югославию, в подарок Тито. В течение следующих 6 лет ферма «собирала» новорожденных лосят по окрестным лесам, и даже платила местным жителям за них. Печорская лосеферма помогла, прислала 5 взрослых «домашних» лосей. А с 1970 года организованный «сбор лосят» стал ненужным, стараниями Апполинарии Николаевны Витаковой на ферме получили свой приплод.

На фото – старший научный сотрудник Костромской сельскохозяйственной опытной станции Апполинария Николаевна Витакова с выращенной ею из пойманного в лесу лосенка дойной лосихой Люсей (официальное имя Люстра).

Апполинария Николаевна проработала на ферме до 2001 года, дольше всех остальных сотрудников, и многие годы ферма «держалась» только стараниями ее и Анатолия Павловича Михайлова, которые делали всю, отнюдь не только научную, работу. Люся – двойная рекордсменка фермы, она прожила 20 лет и 4 месяца и давала молока до 6 литров в сутки.

Ферма и сейчас принимает осиротевших лосят, но теперь за них не платит, призывая не спешить с изъятием лосенка из природы, не убедившись стопроцентно в гибели матери. Весной и летом мать-лосиха часто «прячет» малышей в траве на полянке и уходит пастись, возвращаясь для того, чтобы покормить их молоком.

Со дня основания в 1963 году ферма несколько раз меняла ведомственную принадлежность, и сейчас официально называется Государственное научно-исследовательское учреждение Костромской области «Сумароковская лосиная ферма», но я буду использовать привычное название.

Несмотря на то, что в 70-е годы поголовье фермы все еще не превышало пары десятков, начали думать о проблемах с кормлением и выпасом: одно дело – печорская тайга, другое – интенсивно используемые сельхозугодья в относительно густонаселенном месте. Лоси упорно паслись на сельскохозяйственных культурах. Пока их два десятка, урон незаметен, но если будет 800? Проектировщики почему-то не учли при расчетах, что лесосека в СССР – дело сезонное, а есть лосям надо круглый год. Конечно, в зимнее малокормное время делянка, где пилят деревья, удерживает лосей обилием веточного корма, и никаких заборов не нужно. Но как удержать животных во все остальные времена года?

Идея «управляемого выпаса» довлеет над умами сельскохозяйственных ученых. Лоси разбегаются – значит, надо ограничить их подвижность. Для ограничения подвижности пытались применить путы, колодки и другие устройства. «Управляемой пастьбы» никак не получалось. Молодые лоси и без ограничителей держались группой, взрослые расходились, несмотря на усилия пастухов. Механические устройства мешали пастись в лесу, лоси выглядели истощенными.

Тогда по всем правилам околомичуринской паранауки последователи Лысенко попытались «привить лосям стадный инстинкт», перегоняя молодых лосей кнутом из одного загона в другой и обратно так, чтобы они толпились около узкой двери (если следовать этой логике, очередь за колбасой должна была «прививать» советскому народу коллективизм). Зачастую, если проблема не имеет решения в рамках существующих научных знаний и доступной технологии, на высоте положения оказываются те, кто делает «хоть что-нибудь» или просто имитирует деятельность.

Вот так, по-рабоче-крестьянски, безо всяких хромосом-рибосом-генной инженерии в СССР меняли виду наследственность! Шесть заборов, лошадь и кнут, а как же без него? Я бы не приводил этого курьеза, если бы «методика» не принадлежала доктору сельскохозяйственных наук, профессору (кажется, он где-то упоминался и как академик), и если бы она не попала в «учебник лосеводства». Лоси оказались умнее сельскохозяйственных «академиков» – они не пожелали изменять наследственность и ходить стадами, да еще под управлением пастуха, пешего или конного, и «специально обученные собаки» вряд ли исправили бы положение.

Более того, сама идея управляемого выпаса лосей имеет существенный изъян. Продуктивность лесных лосиных пастбищ минимум на порядок ниже луговых, степных пастбищ других сельскохозяйственных животных. Скорее всего, поэтому лось – животное одиночное. Стаду лосей трудно прокормиться вместе. По внешнему впечатлению, лосята, которые ходили по заданному маршруту с пастухами (один ведет, другой хворостиной подгоняет), росли медленнее и выглядели похуже, чем при простом выпуске на свободу, который практикуется сейчас. Никакой пастух не способен отыскать для лосей пищу лучше, чем они сами. Однако про управляемый выпас упорно вспоминают, хотя еще заведующий Печорской фермой М.В.Кожухов в 1973 г. сомневался в необходимости «прививать лосям стадность» именно по этой причине. Вспоминают, наверное, потому, что «мясное направление» традиционно считают главным в животноводстве, и опасаются того, что при вольном содержании лоси не останутся добровольно в мясном хозяйстве.

Хорошо ещё, что стойловое содержание в Костроме даже и не попробовали. Пробовали на Печоре, но были вынуждены животных выпустить, «…стойловое и вольерное содержание следует признать совершенно не целесообразным» – такой вывод сделал Е. П. Кнорре, руководитель Печорской лосефермы.

Немногие зоопарки мира успешно содержат этот вид, например – Ленинградский зоопарк, зоопарк Аляски в Анкоридже. Как правило, у попавших в неподготовленный зоопарк-зверинец лосей развивается диспепсия, и пик смертности приходится на возраст 6-8 лет, тогда как на лосефермах они живут до 18-20 лет и размножаются до 17. Считается, что лось – один из наиболее легко приручаемых оленей, но из всех оленей его труднее всего содержать в неволе, хотя и продолжаются попытки разработать соответствующие рационы.

Рационы оказываются весьма затратными, поскольку доставка веточных кормов обходится чрезвычайно дорого, лоси съедают лишь часть привезенной массы кормов, они не едят ветки диаметром более 10 миллиметров. Существует даже гранулированный корм фирмы Mazuri для лосей, на котором лось, вроде бы, может прожить всю жизнь в зоопарке (при обязательном условии, что не сможет есть ничего другого, даже травы под ногами – рассадника гельминтов).

Понравится ли самому лосю такая жизнь? Гранулы довольно дороги, но еще дороже обошлось бы строительство огромных загонов, в которых лоси могли бы прокормиться летом, не истощая пастбищ.

Радиопрослеживание костромских лосей показало, что почти всю жизнь дойные лосихи проводят и кормятся на 3000 га (в центральной зоне участка обитания), и хотя полная площадь «обобщенного участка обитания» превышает 36000 га, периферийная часть посещается существенно реже. Практически почти невозможно и крайне дорого построить и поддерживать огромный вольер площадью в 3000 га, и даже редкие выходы лосих за пределы этой площади свидетельствуют о том, что им нужно что-то, чего они не могут найти в центральной зоне.

Разумеется, участок обитания нужно охранять от браконьеров и сохранять на его территории кормовую базу лося. Следовательно, нужен режим особо охраняемой природной территории (ООПТ). Режим ООПТ бывает различным. Не подходит режим заповедника, поскольку лосеводство предполагает вмешательство в природные процессы. Вполне подходят режим заказника и национального парка.

В условиях юга Костромской области и аналогичных по кормовым ресурсам минимальная площадь составляет 36000-40000 га. Удивительно, но Сумароковский заказник имеет почти такую площадь, и почти покрывает обобщенный участок обитания всех лосих фермы. Охрана столь значительной территории требует огромных затрат, что не может не сказаться на себестоимости продукции лосеводства.

Несмотря на многократно усиленную в последние годы охрану, ферма теряет каждый год от браконьерства 1-2 дойных лосих, не считая самцов и молодняка. Кроме того, заказнику грозит изменение границ. Полосу Пушкино-Руны между Волгой и дорогой Кострома-Красное, посещаемую лосями, собираются отдать под коттеджную застройку г. Костромы, а вместо нее предполагается добавить участок к юго-востоку от дороги Красное-Карабаново, который лоси никогда не посещали.

С уменьшением финансирования и успешным развитием «молочно-туристического» лосеводства постепенно отошла на второй план сама идея превращения лося в «лесную корово-лошадь» с помощью кровавого «искусственного отбора» или мучительной «дрессировки». Парадоксально, но если принять его таким, как он есть, то оказывается, что лось – готовое домашнее животное, т.к. уже изобретен способ содержания, который позволяет использовать этот вид в «народном хозяйстве» если не на 100 процентов, то на 90, отказавшись от мясной продукции. Изобретенный в Бузулукском хозяйстве и на Печорской лосеферме, полувольный способ в усовершенствованном виде применяется на Костромской лосеферме.