✅ ДЕРЕВНЯ ПОЖАРИЩЕ, ВОЛОГОДСКАЯ ОБЛ., НЮКСЕНИНСКИЙ Р-Н. Эта деревня победила в...

✅ ДЕРЕВНЯ ПОЖАРИЩЕ, ВОЛОГОДСКАЯ ОБЛ., НЮКСЕНИНСКИЙ Р-Н

Эта деревня победила в конкурсе «Чудеса земли Вологодской», опередив и Деда Мороза из Великого Устюга и даже Кирило-Белозерский монастырь. Потому что голосование в конкурсе было справедливым и ПожарИще (ударение на «и») – действительно чудо земли Вологодской. Здесь очень красиво и здесь все живое. Если не живешь у бабушки, просто так не зайдешь. Мой дом - моя крепость. Здесь это буквально. Вообще, туда съездить можно. Не так уж и далеко. С утра из Пожарища выехали, в 8.30, и уже в девять вечера были дома. Кстати, туда и жить приглашают. Места красивейшие. Воздух чистый – никаких производств на много километров вокруг. Рядом две маленькие речки – Норушка и Черная, в двух километрах – большая река Уфтюга. Есть пруд. Холмы, перелески, очень много грибов, ягод и зверья. Средние зимние температуры 10-15 градусов. В ПожарИще первым делом – к Центру Народного Творчества. Это такая большая изба из нескольких комнат, две отапливаемые, в каждой - по печке, две холодные, зимой не используются пока. В ЦНТ командуют Олег Николаевич Коншин, его супруга Ольга Николаевна и руководитель Центра Галина Николаевна. Они там все, почему-то, в Пожарище – Николаевны и Николаевичи ;) К избе-то мы подъехали, а внутрь зайти – никак. Вокруг машины - сугробы. Темно. Морозище. В окнах свет-то горит, а в дверь стучимся – никто не откликается. Ребята вокруг дома обошли, еще стучат – не слышат. И связи здесь нет - позвонить не получается. Потом выяснилось, что надо было, всего-то, повернуть железное кольцо на двери. Ну, мы, масква-ачи, разве догадаемся? В окошко кое-как достучались, Олег вышел, в избу пригласил. А там за столами сидят пожарищенские дети и вместе с Ольгой Николаевной мастерят из еловых веток, фольги и цветной бумаги Рождественскую звезду. Потому что завтра утром – обход деревенских изб с колядованием. Нас накормили, дали вкусное жаркое из печки – мясо да картошка, но несколько часов в печи делают любое, даже самое простое блюдо потрясающе вкусным! Ребята (вернее, там девчонки, в основном) еще немножко порепетировали – попели колядки и сплясали кадриль. Голоса у них красивые, звонкие, очень высокие. Девочки у бабушек учатся петь и, даже по сравнению с летом, очень прибавили в певческом мастерстве. У них это в крови – с малых лет слышат песни. Пожарище в этом смысле место уникальное. Едва ли не единственное в России, где сохранилась живая передача традиции не только пения, но и кухни, обрядов, быта с древнейших времен от поколения к поколению. Чуть было не заглохло это, как и везде у нас, но вовремя взялся за возрождение традиции Олег Коншин, создал даже проект «Национальная деревня русского Севера», вместе с Галиной Николаевной и Ольгой организовали здесь ЦНТ, благодаря чему не закрыли пока в Пожарище начальную школу, а значит, есть здесь еще пока дети, молодежь, которые перенимают все эти сокровища у живых, помнящих и умеющих многое бабушек. Старшие девочки, которые к Колядкам готовились - это уже второе поколение "фольклорных" ребят в деревне. Третье подрастает. В "холодной" комнате в ЦНТ - целая выставка. По стенам развешаны большие куски ватмана, на которых нарисованы ветвистые генеалогические древа. Ребята и взрослые составляли, которые из местных родов. Некоторым удалось докопаться аж до начала XVII века. Здесь ведь жили староверы, книги все и метрики сохранялись в целостности и даже катаклизмы ХХ века благополучно пережили. Так что дети свои корни знают. Еще понравилось нам очень, что по стенам в ЦНТ висят старые фотографии дедов и бабушек, легендарных местных народных исполнителей. Жалко, самые яркие и талантливые из них не дожили до эпохи звукозаписи. Олег Николаевич называл имена женщин, которые пели, говорят, фантастически красиво, на которых, как на своих учителей, ссылаются нынешние бабушки. Но умерли они где-то после войны, кто-то чуть позже - в 50-е. Кто ж тогда записывал? Часов в девять вечера Олег сел к нам в машину и мы поехали в деревню Лисютино, куда нас определили на постой. Нам бы, конечно, лучше было поселиться в самом Пожарище, в одном из огромных домов-музеев, домов-миров, которые чудом здесь сохранились и в которых, наряду с плазменными панелями и компьютерами, еще стоят бабушкины сундуки, топятся печи, ткутся половики, где жив еще исконный крестьянский быт. Но в Пожарище по зиме не оказалось подходящего жилья. А Лисютино находится от Пожарища всего в трех километрах. Близко. Оттуда к Коншину на спевки ходят семь женщин. К одной из них нас и поселили. Никакая не бабушка, а цветущая красивая женщина, Валентина Григорьевна. Очень мы удивились, когда она нам сказала, что уже перевалила шестидесятилетие . Едва пятьдесят дашь, а то и меньше. Работает эта добрая женщина продавцом в Лисютинском магазине. Внучка у нее, Яна, на каникулы уехала к маме, поэтому обе комнаты в доме отдали в наше распоряжение. В одной мы с Валей поселились, в другой Саша с Натальей и Аней, а сама хозяйка скромно устроилась на диванчике в прихожей. Лисютино – деревня относительно новая. Здесь таких огромных бревенчатых вековых домов, как в Пожарище, нет. Дома совхозные, 50-60-х годов. Газ, вода, все дела. Правда, как раз перед нашим приездом морозы заморозили у Валентины Григорьевны трубы, поэтому воды в доме не было. И колонка рядом тоже замерзла. Воду в итоге таскали от колодца. Внутри дома - тепло и уютно. И печь есть. Только не топится. Отопление паровое, потому что газ есть. Недалеко от деревень проходит газовая труба. На компрессорной работает среднее поколение местных - те, кому повезло, и кто после развала колхоза не остался без работы. Получают на компрессорной, по местным меркам, неплохо. Поэтому и мужчины еще в деревнях остались. Пока есть работа – будут люди. Правда, сейчас идет политика на укрупнение. Вот уже все конторы из Лисютина и Пожарища перенесли в Нюксеницу, сделали сельское объединение (или сельское поселение?). А это значит, что за каждой бумажкой в райцентр не наездишься – народ опять будет уезжать… Не нужны нашему государству деревни, что делать. Утром хозяйка ушла рано – мы и не слышали. Сами проснулись поздновато, уже после девяти. Чайку попили, Валя пошел машину прогревать. Возвращается. «Замерзла, - говорит, - машина! Всё». Отправился искать кого-то, кто «прикурит». А тут к нам колядовщики уже стучатся. Олег, Ольга их сын и три старшие девочки из фольклорной студии. Они с раннего утра уже из Пожарища приехали, все Лисютино обошли, Христа прославили, к нам последним заглянули. Спели нам Рождественский Тропарь, обсыпали зерном («Сею-вею-посеваю, с Рожжеством вас поздравляю!»), покричали колядки. Мы им дали сладостей, а в ответ тоже, чего вспомнили, спели – «Как в Иерусалиме...», «Коляда, Коляда, уж ты, клюшечка...», «Скинию...». Мы поем не местную традицию, южную, казачью преимущественно. Удивились, что здесь, на севере, христославия практически не исполняют. Тропарь только и колядки. Северная традиция архаичнее. Колядовщики нас выслушали внимательно и доброжелательно. Поблагодарили. И Олег попросил довезти их до Пожарища, где их уже ждали ребята помладше, чтобы большой толпой продолжить обход. А мы бы и рады отвезти, да не можем. Потому что машина замерзла, аккумулятор сел. Пришлось колядовщикам искать себе транспорт, а нас оставлять греть технику. Возле Валиной машины собралось аж четверо местных мужиков. Сквозь веселый мат они дружно ругали японскую нежную технику и судили-рядили, что же с ней теперь делать. Время шло, мы сидели в избе и скучали. Пешком до Пожарища Олег нам идти не рекомендовал, тем более – с Анютой. Уж очень морозно. Но мы разве в доме приехали сидеть? На улице меж тем, вроде, потеплело малость. Мы собрались с духом, укутались и двинули по снежной дороге по красивым холмам пехом. Вале, слава Богу, какой-то добрый человек дал паяльную лампу, дело пошло и судзука нагнала нас на середине пути. Мы почти и не замерзли. Олег с Ольгой и детьми уже во всю обходили деревню. Мы к ним присоединились. Прошли домов десять-пятнадцать, наверное. Интересно. Когда бы нас еще так, запросто, в дом пустили? Незнакомых людей, со стороны... Здесь народ не очень-то открытый. Просто так могут и дверь не отпереть. Другое дело - с Олегом, с Ольгой, со своими в толпе. Раз Олег Николаевич нас с собой взял, значит, можно. Входишь в дом, на пороге просишь разрешения поколядовать. Поешь Тропарь. Поздравляешь «с Новым годом, с новым счастьем, с новым ложком, с новым чашком». Потом колядки поешь "маленький мальчик сел устаканчик, а стаканчик - хруп! подавай, тётя, руб!", зерном обсыпаешь. Это все делали пожарищенцы. А мы, если в конце время немножко оставалось, тоже чего-то такое пели. И «Щодрый вечор», и «Заспевайте, христиане...». Не местная традиция, но зато в тему. Сладостей ребятам давали много, хотя далеко не все хозяева были готовы к приходу колядовщиков. Некоторых мы заставали врасплох, будили, несмотря на то, что время было уже за полдень. Детишки кое-где совсем маленькие встречались. Одного малыша разбудили, напугали – он расплакался. Зато в другом доме, в одном из последних, до которого добрались, деды ждали колядовщиков с раннего утра. Все надеялись, что кто-то их повеселит, "как раньше", сластей наготовили... Едва дождались. В одной избе к нам вышла бабушка, послушала поющих, а потом сама говорит: «Погодите-ко, вот я вам свою колядку спою!». И спела замечательно! Вот у нее бы поучиться… Корзинки были маловаты, жаль. Обе наполнились доверху. Последние сласти даже не умещались. Наколядовали и хлеба из печки, и печенья-баранок, и денежной мелочи, и вареных яиц, и сала кусок, и конфет кучу целую. Раньше, по словам пожарищенцев, здесь традиционно колядовали только мужчины. Теперь дети ходят. Не то, чтобы мужчин не было – есть мужики, благо, на компрессорной, на газовой трубе зарплаты неплохие, можно заработать. Но активно поддерживающих традицию, пожалуй, только вот Олег. Хотя кое-какие обряды еще в чести и в памяти. Например, в вечер-ночь с седьмого на восьмое на улицах деревни мужики «пошаливали». Заборы поперек дороги ставили, Вале дровами машину завалили. Рассказывают, что могут ступеньки на крыльце водой облить или дверь в избу приморозить. Или поставить над воротами ведро с водой. Откроешь – и ледяной воды за шиворот получишь. Весело живут. После обхода, уже к обеду, усталые, но довольные, мы пришли в ЦНТ. Дети со взрослыми рассортировали наколядованное. Часть сладостей съели с чаем, большую часть поделили между детьми и те понесли заработанное домой. Нас Олег, Ольга и Галина Николаевна накормили обедом – белый суп (мясо и картошка в бульоне, в печи несколько часов томленое, вкус непередаваемый!), ржаные сухарики и здешнее, Олегом сваренное пиво. Страсть, как вкусно! О пиве я попросила рассказать подробнее. Олег долго рассказывал! Он его научился варить у бабушек. Валя давно оценил вкус местного «пивця», я летом тоже попробовала – прониклась. Уж на что я – человек непьющий, и то от такой вкусноты не могла отказаться. Густое, темное, сладкое, похоже на самый свежий квас или даже на квасное сусло. Только градус едва-едва чувствуется. А теперь, зимой "пивцё" у Олега оказалось еще вкуснее летнего, потому что не на продажу его варил, а для своих. Пиво творят долго и кропотливо. Иногда на все про все проходит не один месяц. Сначала делают солод из собранного в мешки отборного зерна – ржаного, пшеничного или ячменного. Зерно прямо в мешках вымачивают в речке, в проточной воде несколько дней. Потом раскладывают на лавках, ждут, пока прорастет. Проросшее зерно переплетается крепко корешками. Его долго раздирают. Потом раскладывают горками на печах по всей деревне, потому что на одной печи такой большой объем не помещается. Надо следить, чтобы зерно в середине кучи не запрело, не закисло, не испортилось... Дальше следует еще более сложная процедура варки солода, отстаивания, собирания осадка-сусла, которым любят угощаться дети. Хмель туда добавляется в нужный момент, в нужный момент сахар, хотя сахар – это уже в последнее время стали класть. Современные люди и избаловались, им без сахара пиво кажется не сладким. А раньше обходились, и ничего, сладко было. Пиво раньше варили только мужики - баб и девок не пускали. Потому что баба может сглазить, испортить пивцё. А дело серьезное. Например, варят пиво на свадьбу. Много надо сварить. В любой момент может подойти кто угодно, попробовать, оценить. А если, скажем, жених раньше с одной девкой гулял, а женится на другой, так та, первая, запросто над пивом чего-нибудь не то скажет, и умрет "пивцё", перестанет бродить, не созреет, не сварится таким, каким надо. Тут уж и позор хозяевам. И свадьбу-то могли отменить, если пиво не задалось. Вот, берегли поэтому. Как жениха и невесту на свадьбе, так и пиво берегли. Хранится этот вкуснейший, живой, удивительный, древних традиций напиток не больше 15 дней. И с собой, в Москву его не очень-то привезешь. Наш летний эксперимент закончился, по большому счету, неудачей – перебродило пивцё, вкус потеряло. Одна бутылка даже взорвалась. Нам потом сказали, что на празднике одна женщина нечестно продавала - водку в пиво добавляла. Но вот на Святки было все по честному, и здесь мы уж оттянулись… После обеда Олег поставил нам фильм. Вернее, пока рабочие материалы фильма, который сотрудники ЦНТ сделали в Пожарище. Там о местных обрядах и традициях. О свадьбе много. Восстановили обряд строго в соответствии с подробным рассказом местной бабушки. С невестиными плачами, с подробным сватовством, с особыми словами «божатки», с выпеканием витушки. Витушка –интереснейший объект для изучения и для этнографов, и для кулинаров, и для филологов, и, разумеется, для фольклористов. Это специальный хлеб или пирог, который делают здесь на свадьбу. Основа в виде свастики с закрученными концами из длинных колбасок из теста. Промежутки заполнены свитыми в спиральки кусками теста. Все это опоясывается длинным скатанным, опять же, из теста, "поясом". И обязательно при творении теста, на каждом каждом этапе приготовления витушки, говорятся определенные слова, надо определенным образом себя вести, с молитвой готовить… Витушка – скорее не кулинарное блюдо, а магический обрядовый предмет, символики в котором так много, что и перечислять устанешь. Тут тебе и солнце, и плодовитость, и энергия в нужную сторону «закрученная», и всего еще много-много. В фильме показаны Троица, Святки и другие местные праздники. Когда фильм будет окончательно готов, обязательно купим его себе. Главная ценность его в том, что фильм делали люди, которые живут в этой традиции, не сторонние, а местные, впитавшие всю здешнюю древнюю культуру с молоком матери. Фильм посмотрели, почувствовали, что утомились. Заехали домой, в Лисютино, передохнули. Там к нам зашли местные наряженки. Лисютинские детишки, перемазанные сажей, обряженные, кто во что горазд. Не то, чтобы много чего сказали-спели, но зато принесли настроение - настоящие колядовщики. Без всякой подсказки взрослых, сами обрядились, сами по деревне ходят, людей поздравляют. Это даже ценнее, на мой взгляд, чем колядование под началом старших. К шести вечера поехали опять в ЦНТ. Да поехали не просто так, а с приключениями. Нас из Мышкина выехало пятеро – мы с Валей сидели в машине впереди, Саша, Наташа, Анечка сзади. Тут из Лисютино предстояло захватить еще и хозяйку. Это ладно, это понятно: Валентина Григорьевна назад садится, Анюту берет на колени, и все умещаются. Но мы забыли, куда мы попали! В деревне если уж машина есть, то она должна подвезти всех. А лисютинских «фольклорных» бабушек, как я уже говорила, набирается семь человек! И всех москвичи должны подбросить до Пожарища. Я не подозревала, что наша судзука способна на такое. Семерых мы, конечно, не осилили, а четверых пришлось упихнуть. С хохотом, с шутками-прибаутками собирали бабушек по дворам. В итоге спереди рядом с Валей сели две бабушки – одна у другой на коленях. На заднее сиденье уместилось нас пятеро: Валентина Григорьевна с Анечкой на коленях слева, две бабушки – одна на коленках у другой – справа, и я «прослойкой», бочком висела