✅ ЧУДЕСНА КУРА. Жили-были старик со старухой. У них был сын небольшой. Все.

✅ ЧУДЕСНА КУРА

Жили-были старик со старухой. У них был сын небольшой. Все
ходил на охоту. Он однова пошол на охоту, видит: заяц попал
в капкан. Он взял, из капкана вынел зайца, на сук повесил да
и стралил, будто сам застрелил. Пришол домой и мать обрадовал.
На другой день опять в лес на охоту. Видит: в силах чухарь
сидит живой. Он взял чухаря этого стрелил, будто сам застрелил.
Вот пришол домой, мать обрадовал:
— Вот, добытчик, уж птицю застрелил.
Он пошол на третий день, видит: золота кура по дереву
порхает. Он на дерево залез, нашол гнездо, вынел из гнезда два
золотых яйца. Взял их под пазуху и пошол в город. Пришол
к одной купчихе, стал ей яйца-те торговать. Она взяла, посмотрела,
а на яйцах надпись: «Эти яйца не задевать никому, а то
беда ему будет». Она и говорит:
— Снеси где было, а мне матку добудь, я матку дорого куплю
у тебя.
Он яйца снес обратно, а сам сйля поставил. На другой день
приходит, а ему золота кура попалась. Он и понес ее купчихе.
Та ему рубль дала. Он и ушел.
Вот эта купчиха была замужем за вдовцом с двумя ребятами
— Ваней и Васей. Ребята в школу идут, муж в магазины
торговать, а к ей дружок приходит — офицер, и они с ним милуются.
Вот этот офицер пришол, а она ему и говорит:
— Погляди, каку я куру добыла.
Он поглядел, а у куры под крылом написано: «Кто мою голову
съест, будет царь на царстве. А кто мою максу съест, будет
золотом плевать». Он ей и говорит:
— Зажарь мне эту куру.
— Она больно хороша, я ее жарить не хочу.
— А кто тебе боле хорошь: я или кура? Еслиф не зажаришь,
век к тебе не приду.
Он и стал свои шпоры привязывать. Она разволновалась
— дружка ей жалко.
— Хорошо, — говорит, — заколю тебе куру, ты к вечеру приходи,
как муж пойдет магазины запирать, мы и угостимся.
Ну ладно. Она эту куру заколола, изжарила, в печь поставила.
Сама что-то по хозяйству ушла. А тут набежали Ваня да
Вася. Из школы пришли, выголодались.
— А что, Вась, я есть хочу.
— И я, Вань, сголодался.
— А что, Вась, посмотри в печи, нет ли чего?
Он заслон открыл, она, кура жарена, там и лежит.
— А что, Вась, съедим куру?
— Съисть нельзя, мачеха заругает, а кусочек отломим. Вася
и отломил голову, а Ваня максу съел.
Вот вечером приходит этот офицер и:
— Давай, душечка, куру есть.
Она куру на стол поставила, режет ему грудку, что пожирней.
А он говорит:
— Я, душечка, охотник до головы, да до максы.
Она хвать-похвать — ни головы ни максы нет. Она говорит:
— Это куда-то девалося. Да я вам лучшой кусок дам. (Она,
вить, не знает ничего.)
А он затресся, побелел весь, кричит:
— Ах, ты сука, сама съела!
Да и хлесь ее по щеке.
— Я к тебе больше не ходок, я тебя на весь город ославлю.
Да и побежал вон. Она осталась, плачет. Тут эти ребята прибежали:
— Мамка, дай куры.
— Буду я вас еще курой кормить. Пошли вон, поганцы.
А Васька и дражнится:
— Да мы и сами попробовали.
Тут она схватила крюк да и стала их лупить. Лупила, лупила,
до того долупила, что они и дышать не могут. Вот час
пролежали да говорят:
— Вась, уйдем куда ле, она нас до-смерти забьет.
Они свернулись и пошли. Шли-шли, лесом шли. Есть хочется.
Вот Ваня плюнул, а у него золотом плюется. Вот они
и удивились. Дошли до города, зашли в избушку к старушке.
— Пусти, бабушка, ноцевать.
— Идите, живите, да кормить вас нечем, сама голодом
сижу.—
Ничего, бабушка, мы и тебя покормим.
Ну, Ваня наплевал золота, бабушка пошла, всякого провианту
накупила. Им хорошо, и она сыта.
Так и стали жить. Вот год живут и другой живут. В том
городе царь помер, а детей у него не было. Стал суд царя вы322
бирать. Велел всем мужчинам от мала до велика в черковь
притти. Вот и ребята пришли. Сейчас самые главные генералы
обыскали всех, чтоб спичек не было. И дали всем по свечке.
А кругом фельдфебели, офицеры ходят, доглядывают. Вот все
стоят, у Васи вдруг свечка и загорелась.
Вот все кричат:
— Загорела, загорела, у парня загорела!
Сейчас его взяли, потащили, на царское место посадили.
Стал он царствовать. А Ваня говорит:
— Ты свою судьбу нашол, я пойду свою искать.
— Живи, Ваня, с нами, тебе у меня худо не будет.
— Нет, Вася, не хочу твоей судьбой жить.
Он и пошол. Шол-шол, до цюжого царства дошол. Зашол
в избушку, стал у старушки жить. Наплевал полну избу золота
и так хорошо живет. В том городе была царевна, мастерица
в карты играть. Она и услышала, что живет у бабушки парень,
у него золота полна изба. Она и созвала его к себе в карты
играть. Они играют, она все выигрывает. А ему что? Он харкнет,
полный подол золота наложит.
Вот она его и спрашивает:
— Как вы не боитесь столько золота носить?
— У меня, — говорит, — хоть карманы оберут, а в себе останется,
потому я золоту максу съел, теперь золотом век плевать
буду.О на и смекнула. Стала его вином угощать. А он молодой,
не пьющий. Она и поднесла ему самогонку крепкую. И он выпил
и давай блевать. И ету максу выблевал. Она скорее взяла,
в трех водах прополоскала, да съела и стала золотом плевать.
А он в бесчувствии лежит. Она слугу позвала.
— Выброси этого пьяницу в дремучий лес.
Тот проспался, видит чащоба одна. Он плюнул — нет ничего.
Он и пошол. Шол-шол, видит: дуб большой. Он на тот дуб
залез. Под тот дуб пришли три лешие. Один говорит:
— Что напромышляли, братцы?
— Я напромышлял ковер-самолет.
— Я напромышлял травку-коросту, каку хочешь болезнь
наведет.
— Я напромышлял, — говорит, —травку-живилку, каку хочешь
болезнь сведет.
— А ну, покажите.
Они тот ковер расстелили, два пучка травки на ковер
положили. А Иван как сиганет с дуба на ковер-самолет, травку
захватил, да и улетел, только ветер свистит.
Прилетел в то самое царство. Скинулся поваром, пошол
к царевне служить. Тут царевне именины. Он сделал ей пирог,
да положил травку-коросту. Сам на ковер сел и улетел.
Несколько времени прошло, он опеть в то царство прилетел.
К бабушке зашол.
А в том городе все плачут и стоят на плацу десять тычин,
на девяти тычинах головы торчат, а десятая пуста.
— Что это, бабушка, у вас все плачут и стоят десять тычин?
— А у нас царевна коростой больна, никто вылечить не мог
жет, ни колдун ни дохтур. Это им головы поснимали.
— Поди, бабушка, скажи я вылечить могу.
— Что ты, Ванюшка, на десятую тычину захотел?
— Поди, бабушка, не твое дело.
Она и пошла. Ну, привели его к царевне, она говорит:
— Вылечишь, дак замуж пойду, не вылечишь, твоя голова
с плечь.
— Ладно, — говорит. — Наладь байну.
Наладили ему байну. Он взял три прута, медный прут, серебряный
да золотой. Зовет ее в баню. Попарил, да дал ей самогону
стакан. Она выпила, опьянела, давай блевать. Золотую
максу и выблевала.
Он взял в трех водах перемыл, проглотил, стал золотом
плевать. Она проспалась, он ее на полок завел.
— Что, царевна, обманула ли кого?
— Нет, — говорит, — не обманывала.
Он взял медный прут, да давай ее бить. Она кричит, а он
бьет. До того бил, весь прут оббил.
— Что, царевна, обманула ли кого?
— Обманула, — говорит.
— Кого обманула?
— Не помню, — говорит.
Он взял серебряный прут, давай ее бить. Бил-бил-бил, весь
прут обломал.
— Кого, — говорит, — обманула?
— Ваню, — говорит.
— Пойдешь ли замуж за него?
— Не пойду, — говорит.
Он взял золотой прут, да давай ее бить. Бил-бил, она еле
дышит.
— Пойдешь ли?
— Пойду.
— Будешь ли верной женой?
— Буду — говорит.
Он и дал ей травки-живилки. С нее вся короста спала. Стала
она красавицей. Она его узнала и в ноги ему кланялась. Ну
и стала ему верной женой. Стал и он царевать, горя не знать.