Раньше на вечерках весело было. Бывало, соберется молодежь, на святках больше – целыми днями играют и поют. А игр да хороводов много раньше знали. Ну, к примеру, играли в «скоморка». Становятся девки и ребята в круг, а вовнутрь заходит парень. Он, вроде как, «скоморок». Ему поют песенку, а после он спрашиват у девок: пустишь ли, мол, ночевать? Ну, сперва девки отказывают – такой поют: «эта щья така сущкина дощь», а котора пустит, той поют: «эта щья така умниса дощь». Ну, вот как-то играют в эту игру. Вышел в круг Женька Головин – высокий красавец. Девки его, почему-то, бабником прозывали. Может, потому что непостоянный был. То с одной погулят, то с другой.
Всех девок в деревне перебрал. Уж не знаю, чего он с имя делал, но недолюбливали девки его. А может, и завидовали друг дружке. Ну, спели песню, подходит он к одной: пустишь, мол, ночевать? А сам нагло так глядит. А она ему: «Не пушшу!». Растерялся тут Женька: «Это ж пошто так?» «Да губы у тя мокрые всегда, когда целуешься». «Я что с тобой целовался?» «Неужто не припомнишь?» «Не-а, не помню». «Ну, так иди, спроси у другой»,– и дальше запела. Пропели девки, он опеть к другой, с тем же предложеньицем: пустишь, мол, ночевать? «Нет, не пушшу». Он к третьей, к четвертой. Все девки как сговорились – ни одна не пускат. Чо делать? Поцеловать-то девку охота – святки ведь… А тут дверь в избу открывается и вваливается толпа ряженых («машкароваными» их ишо называли), а впереди старуха с клюкой. Ну, Женька решил пошутковать с ряжеными-то.
Заводит их в круг, и когда девки песенку пропели, спрашиват у старухи-то: пустишь, мол, ночевать? А та ему с ходу и отвечат: «Как же, пушшу, ложись!» Как так – ложись?! Струхнул парень малость, но виду не подает – ложиться так ложиться! Разлегся он посреди хороводу и ждет, что дальше будет. А ряженые все навалились на его (это девки все были замашкарованные), и давай раздевать его. Сперва разули, потом сняли с его рубаху, штаны, и остался парень-от в одних кальсонах. А старуха приговаривает: ты, мол, просился нощевать, так вот она я – бери меня! И давай с его кальсоны-то стягивать… Тут Женька, конечно, не выдержал, вскочил на босы ноги, растолкал всех, схватил одежу и сапоги и выскочил вон из избы. Понял, что девки решили устроить ему «этзикуцию». В остальные дни не приходил на вечерки, сидел дома и пил самогонку с батей. Вот так проучили девки «дона Скоморока».
Вячеслав Асанов