✅ ПО КОЛЕНА НОГИ В ЗОЛОТИ. Был-жил мужик. Был он удовец и имел доць. Он жонилси...

✅ ПО КОЛЕНА НОГИ В ЗОЛОТИ

Был-жил мужик. Был он удовец и имел доць. Он жонилси на Егибовой. (Не зна, что Егибова.) У той была своя девка. Ну, она мужикову доць смучивала. Ну, так. Вот раз девки-те на повети пряли: мужикова доць — на сцепочки, а Егибова — на золотом веретешке.
Проежжа мимо Иван-царевич. Девки его увидали. Егибова доць и говорит:
— Еслиф меня Иван-царевич сосватал, я б ему хорошу рубашку выткала.
А та девка, мужикова-то:
— А я б народила ему двух парничков по колена ноги в золоти, по локотоцки руки в серебре, по косицкам по земчужинки.
А Иван-царевич услыхал и высватал мужикову девку.
А Егибовой девку за главну — ну как бы сказать — портниху взял. И все живут во дворьце. А Егибовой и неймеца, как бы царицю известь.
Ну, время пришло — царица родйт. Иван-царевич из дому поежжает. А Егибова бабить наладила. Царица и родила два сына, два богатыря. По колено ножки в золоти, по локотоцки руки в серебре, по косицкам по земчужинке. Вот Егибова их в баню понесла. Мыла-мыла да в корзину спрятала, а ей принесла
девку да парня простых.
— Да у меня два парня рбжены.
— Врак, врак, твои девка да парень.
— Да у меня не простые рбжены. По колена ноги в золоти, по локотоцки руки в сбребре.
— Врак, врак, такй рбжены.
Ну, царице делать нечего, стала их молоком поить, рбстить.
А Егибова побежала к росстани. Поежжает домой Иван-царевич.
— Ох-ох, тошнехонько, — Егибова вопит.
— Что ты, маменька?
— Не убей ты царицу. Она обещалась двух сынов принести по колена ноги в золоти, по локотоцки руки в серебре, на каждой косице по земчуженке, а родила курва-стерва девку да парня простых. Уж верно, с кем сблядовала простого звания.
Иван-царевиц разгорецился. Созвал весь совет. Как скажут решить неверну жену. Одни говорят:
— Царьской крови не кому не лить, вели сделать бочьку, да и заклепим ее в ту бочьку с выблядками.
Ну и сладили бочьку, да и оклали их в ту бочьку и пустили
в море как водолазов каких.
А тех царевичей обоих Егибова в лес завела, избушку им состроила
да волками оборотила. Они днем волками, о-полночь
царевичами. Один час ходют по колена ноги в золоти, по локотоцки
руки в серебре, на косицах земчужины.
Ну те плыли-плыли в бочьке ... Иван-сын и говорит:
— Мама, я потенусь, ноги болят.
— Не тенись, бочька треснется — мы куда?
А он растет не по дням, по цасам. В бочьке-то ему и коротковато.
— Мама, я потенусь.
— Не тенись, кругом море — мы куда?
А девка Марфа и говорит:
— Пусть тенится, слышу-чую, земля под боком.
Он и потенулся. Бочька рассыпалась. Они все трое вышли на зеленый луг. Кругом людей никого. Пишшу приели, исть охота. Он говорит:
— Дайте, маменька, венцально кольцо.
Перекинул кольцо с руки на руку, выскочило два козака:
— Чего надо, Иван-сын?
— Надо нам пить и есть и место спать.
Раз и два и построили дворец роскошный. Нанесли еды.
И всего, что нать. Ну, стали жить.
Едут мымо корабельщики. К Ивану-царю в город торговать.
Увидали, стали раздумывать:
— Были здесь луга муравлены, а теперь дворец стоит, поселяне живут.
И завернули к им. Те, конечно, угощенье, пол-бутылочки.
Ну и все прочее. Иван-сын и говорит:
— Будете к Ивану-царю, поклон отдайте.
Те в путь поежжают. А Марфа прекрасная сделалась вошкой, да и заползла одному корабельщику в пинжак.
Те к Ивану-царю приехали. Товары сдали. Тот спрашивает:
— Как ездили, много ли видели?
— А видели мы цюдо на зеленых муравах.
— Какое ваше цюдо?
— А то цюдо, что на зеленых лугах стал большой дворець и поселенцы живут. Чесная вдова и девка-Марфа да парничок-Иван.
—Надо поехать, поглядить. Не моя ли жона с ребятами?
А Егибова:
— Это не цюдо. Цюдо у матушки моей жеребая кобыла, серебряный
хвост.
А Марфа вошью сидит, все слышит. Корабельщики пошли ночевать в гостиницу. А Марфа-царевна оборотилась мушкой и полетела домой. Дома все рассказала. Иван-сын венцальное кольцо с руки на руку перебросил. Выскочили два козака:
— Что угодно, Иван-сын?
— К утру-свету доставьте мне жеребую кобылу, серебряный хвост.
— Так точно, будет исготовлено.
К утру стоит жеребая кобыла, серебряный хвост.
Ну, едут мимо корабельщики, к Ивану-царю товары везут.
— Заедем, братцы, к поселенцам в новый дворець.
Ну заехали. Те их привечают. Ведут, все показывают. Ну, конечно, угостили. И показали им жеребую кобылу, серебряный хвост.
Те погостили. В путь поежжают.
— Будете у Ивана-царя, поклон отдайте.
А Марфа Прекрасная блошкой образовалась и в пинжак к одному корабельщику полезла. Ну корабельщики Ивану-царю товары представляют, все рассказывают:
— Видели мы цюдо неслыханное. На зеленых лугах поселенцы живут, честная вдова с двумя детьми.
А Егибова:
— Это малое цюдо есть.
— Там и больше есть. У них в золотом стойле жеребая кобыла, серебряный хвост.
Иван-царь и говорит:
— Ехать надо цюдо посмотреть, да и не моя ли жона с робятками.
А Егибова:
— Это на пбл-цюда нет. Цюдо у матушки моей — Кот-певун. В праву сторону пойдет, правым ухом поведет, голосом потянет — трава повянет.
Царь-Иван говорит:
— Это, верно, цюдо побольше будет.
Марфа Прекрасная овернулась домой.
— Маменька, хотел Иван-царь к нам наведаться, а Егибова говорит у нас цюда нет. Цюдо у ее мамки Кот-певунок.
Иван-сын взял венцально кольцо с руки на руку бросил.
Выскочили два козака:
— Что угодно, Иван-сын?
— Чтоб к утру-свету был тут Кот-певунок. В праву сторону пойдет, правым ухом поведет, голосом потянет — трава повянет.
— Слушаем, Иван-сын.
К утру-свету стала золота" клетоцка, в ней Кот-певунок. Поежжают корабельщики к Ивану-царю с товарами. Приворотили к зеленым лугам. Ну, конечно, им встрету делают, угощают. Потом все показали, всякое представление и Кота-пе-вунка. Они говорят:
— Это цюдо, такого цюда не видано.
— Будете к Ивану-царю, про наше цюдо вспомните.
Они поежжают. Сдали Ивану-царю товары.
— Ну, где ездили, что видели?
— Видели мы цюдо невиданное. На зеленых лугах золотой дворец стоит. В нем поселяне живут. Честная вдова с ребятами.
А Егибова:
— Како тут цюдо, цюда никакого нет.
— У них в золотом стойли жеребая кобыла, серебряный хвост.
А Егибова:
— Это мало цюдо есть.
— У их цюдо невиданное: в золотой клетоцки Кот-певунок.
В праву сторону пойдет, правым ушком поведет, голосом потянет — трава повянет.
— Надо ехать цюдо повидать, да не моя ли жона с ребятами.
А Егибова:
— Это рази цюдо? Цюдо было б два парня родить — по колена ноги в золоти, по локотоцки руки в серебре, на косицах цисты земчужинки.
— Это моя жона тако цюдо обещалась.
— Обещалась, да сблядовала — двух пащенков принесла.
А Марфа Прекрасная осой у корабельщика на пинжаке сидела.
Как услыхала, да ка-ак укусит Егибобу в нос-то. У той нос и вспух.
Пришла Марфа Прекрасная до дому:
— Матушка, Иван-царь хотел к нам в гости быть. А Егибова говорит — у нас цюда нет: цюдо два парничка по колена ноги в золоти, по локотоцки руки в серебре, на косице по земчужине.
Та и заплакала.
А Иван-сын взял венцальное кольцо, с руки на руку перебросил, выскоцили два казака:
— Что надо, Иван-сын?
— Надо к утру-свету двух парничков, по колена ноги в золоти, по локотоцки руки в серебре, по косицам земчужины.
— Это, Иван-сын, наша сила в пблсилы. Тебе самому добывать надо. А мы тебе за помощников. (В роде как за лакеев или там кучеров.)
Вот маменька их надоила молока из своих титок да спекла два колобка.
— Дай им колобок с материньским молоком покушать, так они оцютятся людьми.
Эти два козака взяли Ивана-сына на плечи и полетели.
А Марфа Прекрасная мухой на плече сидит. Прилетели в тот лес, к той худой избушке. Один колоб на стол положили и улетели.
Те два волка в избу прибежали.
— Что-то, братец, целовецьим мяском попахиват.
Поглядели — нет никого. Старший брат колобок увидел:
— Вот оно целовецье мясо.
Да и съел колобок. Съел колобок, почуял материнское молоко и оцютился парницком. По колена ноги в золоти, по локотоцки руки в серебре, на косицах земчужинки.
Да он младшего брата забоялся, на пецку залез.
Утром младший брат волком в лес побежал. Сел Иван-сын на двух Козаков. Марфа Прекрасная мухой на плече сидит и полетели. Прилетели, колобок на столе положили. Домой овернулись.
Волк прибежал:
— Что-то целовецьим мясом попахиват.
Скбчил, увидел колобок.
— Вот оно целовецье мясо.
Глонул колобок, почуял материнское молоко. И оцютился парнем. По колена ноги в золоти, по локотоцки руки в серебре, на косицах земчужины.
Утром сел Иван-сын на двух Козаков, Марфа Прекрасная осой на плечо ему. И полетели. Иван-сын в избу зашол. Сидят на пеци два парничка.
— Здравствуйте, братья мои милые.
А они говорят:
— Почему мы братья тебе?
Он из кармана третий колобок вынел:
— Не вашей ли маменьки молоко пахнет?
Они ему и поверили. Он их на Козаков усадил и полетели. Летят-летят. Егибова догонят.
— Козаки, побыстряй!
Козаки летят, а Егибова у пятах.
— Козаки, побыстряй!
А Егибова огнем палит, козакам сапоги жгет. Марфа Прекрасная малой осой налетала на Егибову и клюнула в око.
Окривела Егибова. И пала.
А те домой прилетели. Мать радешенька. Значит она все царю правду обещалась. Они и познакомились. Ну, конечно, пир пировать.
А тут корабельщики едут.
— Давай, братцы, заедем к честной вдове, у них чего-йто пир пируют.
Заехали, ну их угостили и все им показали. Они на парничков глядят:
— Это цюдо, — говорят, — невиданное.
— Будете к Ивану-царю, наше цюдо не забудьте.
Они товары Ивану-царю отдали.
А он:
— Много ли повидали. Много ли побывали?
— Видали мы цюдо невиданное. На зеленых лугах золотой дворец стоит. В нем живет честная вдова с двумя ребятами.
А Егибова:
— Это не цюдо.
— У их есть золота стойка, в той стойке жереба кобыла, серебрян хвост.
А Егибова:
— Это малое цюдо есть.
— У них есть золота клетоцка, в ней Кот-певунок. В праву сторону походит, правым ухом поводит, голосом потянет — трава повянет.
А Егибова:
— Это пбл-цюда.
— У них есть два парницка. По колена ноги в золоте, по локотоцки руки в серебре, на косицах земчужины.
Царь-Иван скоцил:
— Это моя жона с ребятами.
Как Егибова-сука не вертелась, не удалося ей. Он кораб срядил, с теми корабельщиками поехал. А Марфа Прекрасная, что у корабельщика на плече мухой сидела, вперед полетела.
В роде как приготовить все.
Вот царь подъежжает. Тут трубы заиграли, колокола зазвонили.
Выскоцили два козака, ведут царю кобылу, серебряный хвост. Рядом Кот идет — песни поет. А стрету ему его жена да Иван-сын, да Марфа Прекрасная. А во дворце два парницка по колена ноги в золоти, по локотоцки руки в серебре,
на косицах по земчужине. Тут он заплакал. И стали все вместе жить. А Егибову на воротах расстреляли. Стал тут пир на весь мир.
Тут дали мне блин, тридцать три года на окошке в хлеве гнил. А Ирина была смела, да съела, и мне не досталось.