✅ СКАЗ О ЯСНОМ СОКОЛЕ. Жили—были в стародавние времена, в скуфе лесном[1]...

✅ СКАЗ О ЯСНОМ СОКОЛЕ

Жили—были в стародавние времена, в скуфе лесном[1], орач-труженик[2] любомир ведаславич с женой—ладушкой младой зареславной: и даровал им род, девять сыновей да трех дочерей. любомир ведаславич поднимал сынов на ноги, приучал их к трудолюбию и жизни праведной, а подле него постоянно была дочка младшенькая, настенька, все-то она подмечала, все слова и наставления батюшкины запоминала. а старших дочерей, забаву и весняну, воспитала и лаской обогрела млада зареславна. дети выросли, а родители постарели. оженил сыновей своих любомир ведаславич, каждому нашел невесту пригожую из рода славного, рода древнего. расселились сыновья с семьями своими по всему близлежащему краю, и стали трудиться и созидать на благо рода своего. но вот пришло время, отведенное родом и макошью, пришел черед — умерла у орача-труженика жена—ладушка млада зареславна. сотворили ей кроду[3] всем миром[4], совершили по ней славную тризну[5], и стал любомир ведаславич один растить своих дочерей. все три его дочери были на диво красивые и красотой равные, а нравом — разные. старый орач-труженик жил в труде и достатке и жалел своих дочерей. захотел он было взять во двор, какую ни есть старушку-бобылку[6], чтобы она по хозяйству заботилась. а меньшая дочь, настенька, говорит отцу—батюшке: — не надобно, милый батюшка, бобылку брать, я сама буду по скуфу прибираться и о хозяйстве рода нашего заботиться. настенька с раннего детства радетельная была. а старшие дочери, забава и весняна, ничего не сказали, лишь по ласке материнской грустили. стала настенька вместо своей матушки хозяйство по скуфу вести. и все-то она умеет, все у нее ладится, а что не умеет, к тому привыкает, а, привыкши, тоже ладит с делом. отец глядит и радуется, что настенька у него такая умница да трудолюбивая и нравом кроткая. и из себя настенька была хороша — красавица писаная, и от доброты краса ее прибавлялась. сестры ее старшие тоже были красавицы, только им все мало казалось своей красоты, и они старались прибавить ее румянами и белилами и еще в обновки нарядиться, чтобы в соседнем селении на девичьих посиделках покрасоваться. сидят, бывало, забава и весняна да целый день охорашиваются, а к вечеру все такие же, что и утром были. заметят они, что день прошел, сколько румян и белил они извели, а лучше не стали, и сидят сердитые. а настенька устанет к вечеру, зато знает она, что, скотина накормлена, во всем тереме прибрано, чисто, ужин она приготовила, хлеб на завтра замесила и батюшка будет ею доволен. глянет она на сестер своими ласковыми глазами и ничего им не скажет. а старшие сестры тогда еще более сердятся. им кажется, что настенька-то утром не такая была, а к вечеру похорошела — с чего только, они не знают. пришла нужда отцу, на торжище[7] ехать. он и спрашивает у дочерей: — а что вам, доченьки, привезти, чем вас порадовать? старшая дочь забава говорит отцу: — привези мне, батюшка, полушалок, да чтоб цветы на нем большие были и золотом расписанные. — а мне, батюшка, — весняна говорит, — тоже привези полушалок с цветами, что золотом расписанные, а посреди цветов, чтоб красное было. а еще привези мне сапожки с мягкими голенищами, на высоких каблучках, чтоб они о землю топали. старшая дочь обиделась на среднюю, ибо ее матушка более всего баловала, и сказала отцу: — и мне, батюшка, и мне привези сапожки с мягкими голенищами и с каблучками, чтоб они о землю топали! а еще привези мне перстень с камешком на палец — ведь я у тебя одна старшая дочь! отец пообещал привезти подарки, какие наказали две старшие дочери, и спрашивает у младшей: — а ты чего молчишь, настенька! — а мне, батюшка, ничего не надо. я со двора никуда не хожу, нарядов мне не надобно. — неправда твоя, настенька! как же я тебя без подарка оставлю? я тебе тогда гостинец привезу. — и гостинца не нужно, батюшка, — говорит младшая дочь. — а привези ты мне, батюшка родимый, перышко ясна сокола из чертога финиста[8], коли оно, на торжище будет. поехал отец на торжище, нашел он старшим дочерям подарки, какие они наказывали ему, а перышка ясна сокола из чертога финиста не нашел. у всех купцов на торжище спрашивал. «нету, — говорили купцы-торговцы, такого у нас товара; спросу, — говорят, — на него нету». не хотелось отцу обижать младшую дочь, свою трудолюбивую умницу, однако воротился он ко двору, а перышка ясна сокола из чертога финиста не нашел. а настенька и не обиделась. — ничего, батюшка, — сказала настенька, — иной раз поедешь, тогда оно и найдется, перышко мое. прошло время, и опять отцу нужда на торжище ехать. он и спрашивает у дочерей, что им привезти в подарок: он добрый был. забава и говорит: — привез ты мне, батюшка, в прежний раз сапожки, так пусть кузнецы-умельцы подкуют теперь каблучки на тех сапожках серебряными подковками. а весняна слышит старшую сестру и говорит: — и мне, батюшка, тоже, а то каблучки стучат, а не звенят, пусть они звенят, а чтоб гвоздики из подковок не потерялись, привези мне еще серебряный молоточек: я им гвоздики сама подбивать буду. — а тебе чего привезти, настенька! — а погляди, батюшка, перышко от ясна сокола из чертога финиста: будет ли, нет ли. поехал любомир ведаславич на торжище. дела свои скоро сделал и старшим дочерям подарки выбрал, а для младшей до самого вечера перышко искал, да нет того перышка, никто его ни в мену, ни в покупку не дает. вернулся отец опять без подарка для младшей дочери. жалко ему стало настеньку, а настенька улыбнулась отцу: она и тому рада была, что снова увидела своего родителя. пришло время, поехал отец опять на торжище. — чего вам, дочки родные, в подарок привезти? старшая подумала и сразу не придумала, чего ей надо. — привези мне, батюшка, чего-нибудь. а средняя говорит: — и мне, батюшка, привези чего-нибудь, а к чему-нибудь добавь еще что-нибудь. — а тебе, настенька? — а мне привези ты, батюшка, одно перышко ясна сокола из чертога финиста. поехал любомир ведаславич на торжище. дела свои сделал, старшим дочерям подарки выбрал, а младшей ничего не нашел: нету того соколиного перышка на торжище. едет отец в скуф лесной и видит он: идет по дороге опираясь на посох дубовый старый волхв, старше его, вовсе ветхий. — здравствуй, дедушка! — здравствуй, милый. о чем у тебя тоска-кручина! — а как ей не быть, дедушка! наказывала мне дочь привезти ей одно перышко ясна сокола из чертога финиста. искал я ей то перышко, а его нету. а дочь-то она у меня меньшая, самая любимая, пуще всех мне ее жалко. старый волхв задумался, а потом и говорит: — ин так и быть! развязал он заплечный мешок и вынул из него коробочку. — спрячь, — говорит, — коробочку, в ней перышко от ясна сокола из чертога финиста. да упомни еще слова мои: есть у меня один сын; тебе дочь жалко, а мне сына. ан не хочет мой сын сейчас жениться, а уж время ему пришло. не хочет — неволить нельзя. и сказывает он мне: кто-де попросит у тебя это перышко, ты отдай, говорит, — это невеста моя сварогом данная просит. сказал свои слова старый волхв — и вдруг нету его, исчез он неизвестно куда: был он или не был! остался отец настеньки с перышком в руках. видит он то перышко, а оно серое, простое. а найти его нельзя было нигде. вспомнил отец, что старый волхв ему сказал, и подумал: «видно, настеньке моей такую судьбу макошь сплела, и выходит ей — не знавши, не видавши, выйти замуж неведомо за кого». приехал отец домой, в скуф лесной, подарил подарки старшим дочерям, а младшей настеньке, отдал коробочку с серым перышком. нарядились старшие сестры и посмеялись над младшей. — а ты, настенька, воткни свое воробьиное перышко в волоса, да и красуйся перед зерцалом. настенька промолчала, а когда в тереме легли все спать, она положила перед собой простое серое перышко ясна сокола из чертога финиста, и стала им любоваться. а потом настенька взяла перышко в свои руки, подержала его при себе, погладила и нечаянно уронила на пол. тотчас ударился кто-то в окно. окно открылось, и влетел в горницу ясный сокол. приложился он до полу и обратился в прекрасного молодца. закрыла настенька окно и стала с молодцем разговор задушевный разговаривать. а к утру отворила настенька окно, приклонился молодец до полу, и обратился тот час молодец в ясного сокола, а сокол оставил по себе простое, серое перышко и улетел в синие небеса. три вечера привечала настенька сокола. днем он летал по поднебесью, над полями, над лесами, над горами, над морями, а к вечеру прилетал к настеньке и делался добрым молодцем. на четвертый вечер старшие сестры расслышали тихий разговор настеньки, услышали они и чужой голос доброго молодца, а наутро спросили младшую сестру: — с кем это ты, сестрица, ночью беседуешь? — а я сама себе слова говорю, — ответила настенька. — подруг у меня нету, днем я в трудах по хозяйству, говорить некогда, а вечером я беседую сама с собой. послушали старшие сестры младшую, да не поверили ей. сказали они батюшке: — батюшка, а у настеньки-то нашей суженый есть, она по ночам с ним видится, и разговор с ним разговаривает. мы сами слыхали. а батюшка им в ответ: — а вы бы не слушали, — говорит.— чего бы у нашей настеньки суженому не быть! худого тут нету, девица она пригожая и в пору свою вышла; даждьбог даст, придет и вам черед. — так настя-то не по череду суженого своего узнала, — сказала забава. — мне бы сталось первое ее замуж выходить. — оно правда твоя, — рассудил батюшка. — так судьба-то не по счету идет, а по повелению рода и по желанию макоши. иная невеста в девках до старости лет сидит, а иная с младости всем людям мила. сказал так отец старшим дочерям, а сам подумал: «иль уж слово того старого волхва сбывается, что перышко мне подарил! беды-то нету, старый волхв временен умудрен, и всеми небесными богами любим, да хороший ли человек сын его, что будет суженым у настеньки!» а у старших дочерей свое желание было, решили они отвадить ночного гостя, чтобы настю ранее их замуж не сосватали. как стало время на вечер, настенькины сестры вынули ножи из черенков, а ножи воткнули в раму окна и вкруг него, а кроме ножей, воткнули еще туда острые иголки, да стрелы каленые. настенька в то время за коровами в хлеву убирала и ничего не видела. и вот, как стемнело, летит ясный сокол к настенькину окну. долетел он до окна, ударился об острые ножи да об иглы и стрелы, бился-бился, всю грудь изранил, а настенька уморилась за день в трудах, задремала она, ожидаючи своего ясна сокола, и не слышала, как бился ее сокол в окно. тогда ясный сокол сказал громко: — прощай, моя красная девица! коли нужен я тебе, ты найдешь меня, хоть и очень далеко я буду! а прежде того, идучи ко мне за тридевять земель[9], в тринадесятый чертог[10], ты семь пар железных сапог износишь, семь хлебов железных изглодаешь. и услышала настенька сквозь дремоту слова ясна сокола, а встать, пробудиться не могла. а утром пробудилась она, загоревало ее сердце. посмотрела она в окно, а в окне кровь ясна сокола на солнце сохнет. заплакала тогда настенька. отворила она окно и припала лицом к месту, где была кровь ясна сокола из чертога финиста. слезы смыли кровь сокола, а сама настенька словно умылась кровью суженого и стала еще краше. пошла настенька к отцу и сказала ему: — не брани меня, батюшка, отпусти меня в путь-дорогу не близкую, да за тридевять дальних далей[11]. даждьбог даст жива буду — свидимся, а ежели помру — на роду, знать, мне было написано. жалко было отцу отпускать неведомо куда любимую младшую дочь. а неволить ее, чтоб при скуфе лесном она жила, нельзя, сварог не велит. знал отец: любящее сердце девицы сильнее власти отца и матери, оно подвластно только ладе и макоши. простился он с любимой дочерью, благословил ее в путь-дорогу дальнюю и отпустил под покровительство светлых богов. кузнец-умелец сделал настеньке семь пар железных сапог, взяла еще настенька семь железных хлебов, поклонилась она родимому батюшке и старшим сестрам своим, братьев своих любимых повидала, курган матери навестила, требы роду и ладе принесла, и отправилась в путь-дорогу искать своего суженого ясна сокола. идет настенька путем-дорогою. идет она не день, не два, не три дня, идет она долгое время. шла она и чистым полем, и урманным лесом[12], шла и высокими горами. в полях птицы ей песни пели, урманные леса ее привечали, с высоких гор она всем миром любовалась, и дошла она наконец, до долины дивной, где вайтманы[13] торговые стояли и из долины сей, в небеса безкрайние улетали. упросилась настенька к добрым людям на вайтману торговую и отбыла в дальний путь с родимой земли, за тридевять дальних далей. долго мчалась вайтмана торговая средь звезд небесных, сколько прошло времени неведомо, только настенька одну пару железных сапог износила, один железный хлеб изглодала, а тут и путь вайтманы закончился, а настенькиному пути конца и краю нет. вздохнула тогда настенька устало, а как села вайтмана торговая на землю дивную, пошла она по дороге лесной, вслед за уходящим на покой солнцем синим. долго шла она, уже и ночь наступила, в небесах над землею две луны засияли, и видит настенька терем в лесу. подумала настенька: «пойду в терем людей спрошу, не видали они моего ясна сокола из чертога финиста!» постучалась настенька в терем. жила в том тереме одна старушка — добрая или злая, про то настенька не знала. отворила старушка сени — стоит перед ней красная девица. — пусти, бабушка, ночевать! — входи, голубушка, гостьей будешь. как тебя звать милая? — настенька. а вы кто будете бабушка? — я богиня карна. а далеко ли ты идешь, молодая! — далеко ли близко, сама не ведаю, бабушка. а ищу я ясна сокола из чертога финиста. не слыхала ли ты про него, бабушка карна! — как не слыхать! я старая, давно на свете сварожьем живу, я про всех во всех мирах слыхала! далеко тебе да чертога финиста добираться, голубушка, еще полвтора круга дальних далей[14]. наутро богиня карна разбудила настеньку и говорит ей: — ступай, милая, теперь к моей родной сестре богине желе. она старше меня и ведает больше. может, она добру тебя научит и скажет, где твой ясный сокол живет. а чтоб ты меня, старую, не забыла, возьми-ка вот серебряное донце да золотое веретенце, станешь кудель прясти, золотая нитка потянется. береги мой подарок настенька, пока он дорог тебе будет, а не дорог станет — сама его подари. настенька взяла подарок, полюбовалась им и сказала хозяйке карне: — благодарствую, богиня-бабушка. а куда же мне идти, в какую сторону? — а я тебе клубочек дам — самокатный, да путимерный[15]. куда клубочек покатится, и ты ступай за ним вослед. а передохнуть задумаешь, голубушка, сядешь на травку — и клубочек остановится, тебя ожидать будет. поклонилась настенька старой богине карне и пошла вослед за клубочком. долго ли, коротко ли шла настенька, пути она не считала, сама себя не жалела, а видит она — леса стоят темные, страшные, в полях трава растет нехлебная, колючая, горы встречаются голые, каменные, и птицы над землей не поют. шла настенька все далее, все скорее она спешила. глядь, опять долина дивная, а на ней вайтманы златые, да все торговые. упросилась настенька к добрым людям на вайтману златую, торговую, переобулась во вторую пару железных сапог, забрала клубочек путимерный и отбыла с дивной земли, где богиня карна жила. долго мчалась вайтмана златая средь звезд небесных, сколько прошло времени неведомо, только настенька еще одну пару железных сапог износила, еще один железный хлеб изглодала, а тут и путь вайтманы златой закончился, а настенькиному пути конца и краю нет. села вайтмана златая на землю темную, неприглядную. рудно солнце[16] за горы садится, тепла и света не много дает, а лун в небесах над этой землей и вовсе нет. видит настенька — черный лес близко, и ночь холодная наступает, а на краю леса в одиноком теремке огонек зажгли в окне. выпустила настенька клубочек путимерный из рук на неприглядной земле, и покатился он к тому теремку. пошла за ним настенька и постучалась с окошко: — хозяева добрые, пустите ночевать! вышла на крыльцо теремка старушка, древнее той, что прежде привечала настеньку. — куда идешь, красная девица! кого ты ищешь на свете! — ищу, бабушка, ясна сокола из чертога финиста. была я у старой богини карны в лесу, на дивной земле под солнцем синим, ночь у нее ночев