✅ С Л О В О. УРОК ПЕРВЫЙ. Как подменяют понятия и представление о мире...

✅ С Л О В О. УРОК ПЕРВЫЙ
Как подменяют понятия и представление о мире, используя язык, можно проверить очень просто. Остановите на улице сто человек разного возраста и задайте вопрос, как в кроссворде: «Представитель древнейшей профессии?». Уверен, девяносто девять не задумываясь и убеждённо ответят – проститутка. Обслуживают они весьма узкий круг лиц, не приносят в казну налогов, как нефтяники и газовики, но все потому, что о путанахбезконечно говорят, показывают и даже поют! Это на слуху, да и сами мы видим ночных, а то и дневных бабочек, открыто стоящих вдоль улиц и дорог. И воспринимаем мир, как младенцы, с помощью зрения и слуха…
Но кто сказал, что у них самая древнейшая профессия? Журналисты, историки, исследователи профсоюзного движения? Наверное, кто-то непременно сошлётся на какой-нибудь библейский сюжет, но проверьте, в святых писаниях нет такого утверждения! Хотя повести о блудницах есть. А любой здравомыслящий человек скажет вам, что проституция возникает в одном случае: при соприкосновении крайней нищеты и чрезмерной роскоши, когда уже суще понятие «цивилизации», и когда повсюду царствуют товарно-денежные отношения. В древнейшие же времена, или как было принято говорить, в ветхие, когда в обществе довлели родоплеменные нравы, не было понятия семьи, как мы её теперь представляем. Не было жёстких семейных отношений и в период неолита, это когда наши Предки с каменными топорами ходили и в шкурах. Правда, зачем-то строили гигантские сооружения, которые сейчас называют обсерваториями, неведомым образом тесали и подгоняли друг к другу гигантские каменные блоки, так что ножа не просунешь, воздвигали идолов в виде фаллоса, а секс превращали в культ и ритуал. То есть, женщин, торгующих телом за деньги или пищу быть не могло в принципе: каменотесы были – они нет. И появились проститутки гораздо позже, там, где начало процветать рабство, ростовщики, менялы, то есть, «цивилизованные» экономические отношения, банковское дело, угнетение, низведение всё и вся, в том числе, и женщин, до товарной вещицы.
Впрочем, Содом и Гоморра появились в те же времена. А это, простите, не такая уж и древность, если тогдашние нравы и теперь по сердцу нынешним ростовщикам, менялам и пользователям продажного секса.
Но всякий нынешний школьник слышал иную библейскую фразу, имеющую косвенное указание на одну из самых древнейших профессий. Звучит она примерно так: «…В начале было слово…». К продолжению её я ещё вернусь, и возможно, не один раз, однако сейчас важно иное – само слово «слово» и отчего оно было в начале.

Начнём с того, что оно редкостное по собственной открытости, не перетерпело сколь-нибудь серьёзной трансформации, как и «солнце», «древо» среднего рода, то есть, относится к гнезду космическому, к божественному Дару, и по коренной основе исконно славянское.
И корень этот – лов.
Ещё в недавнем прошлом в обиходе, то есть, в живой, звучащей ткани языка, существовало целое семейство слов с этим корнем – ловля, улов, отлов, ловчий, ловкий, ловец, сопутствующее сонмище глаголов, кстати используемых в иносказательных смыслах. А ныне этот угасающий костёрзаменён на единственное – охота, имеющее совершенно иное звучание, свечение, внутренний температурный градус и разумеется, иной, потребительский корень и смысл - хотеть – желать. Прямое указание на охотничье его значение сохранился лишь в пословице – «…на ловца и зверь бежит…»
Да, ловля, поистине древнейшая профессия, перестала быть основным источником добычи пищи, одежды, рабочего скота и прочих благ, превратилась в забаву, развлечение, потому и стала просто охотой. Однако великий и могучий сохранил первородный его смысл в незамутнённом виде и вложил этот корень, как жемчужину в раковину, как священный знак в сокровищницу – в само название «языковой единицы», в начало начал Дара Речи и таким образом преподнёс его нам.
За какие же такие заслуги вполне земное занятие ловлей диких животных удостоилось столь высочайшего покровительства языка? И вот тут открывается магический смысл слова слово, его первоначальная суть и суть профессии ловца, а наш язык зримо становится образовательным. Ведь мы до сей поры, читая статьи, книги, слушая лекции, вылавливаем зерна истины, выпариваем ртуть из амальгамы, дабы заполучить свой старательский золотник. И русский язык сохранил в своей структуре равнозначное отношение к корню лов в случаях, когда ловят зверя или ловят истину. Охотники знают, соприкосновение с живой дикой природой требует не только искусства следопыта, силу, выносливость и настойчивость – вязкость, как говорят о промысловых собаках. Всякое знание так же чутко и осторожно, как дикий олень, так же опасно, клыкасто и когтисто, как саблезубый тигр или пещерный медведь, если обращаться с ним неумело, не ловко. Мы и теперь помним выражения «ловкий ум», «умом ловок» и в буквальном смысле, изучая какой-то предмет, ловим его суть, чтобы понять явление в целом. Всю свою сознательную жизнь охотимся за истинами.


То есть, «слово» это то, что нами поймано, добыча, результат охоты, и потому суще выражение «ловить удачу»: дача, это продукт, добытый на ловчем промысле – то, что тебе было дано, однако не преподнесено в готовом, поджаренном виде, а лишь послано богами, отпущено роком, и эту трепетную лань ещё следует умудриться изловить.
Применение слова лов относительно охоты вторично.
Теперь вернусь к ветхозаветному. «…В начале было слово (пойманная удача, священная добыча). И слово было Бог…». Вы слышите, фраза получила уже другое звучание и смысл. Конечно, охотники за истинами вряд ли ловили небожителей, тропя их по следу и расставляя ловушки; здесь речь явно идёт об обретении Бога, вернее, божественных знаний, истин силою и ловкостью ума своего.
И так, «слово» - священная добыча…
Доказательством первородности назначения корня «лов» служит слово «священный», ибо вещать - говорить, но говорить заветное, произносить вслух некие истины, открывать знания. Для иных целей есть и слова иные, например, молвить, речить (рещить), сказывать, бармить, брехать, болтать, поэтому болтать языком или ногами означает всего лишь бессмысленно двигать частями тела. Вещать можно лишь слово священное, отсюда в русском языке сохранилось и существует точное определение: вещество – истина. А ловец, познавший истину, сокровенные знания, именуется вещим. Кстати, вещими могут быть даже персты, если судить по «Слову о полку Игореве…». Вслушайтесь в эту строчку! «…Он (Боян) своя вещие персты на струны воскладаше, они же сами славу князем рокотаху…». Рокотать тоже, говорить, но говорить роковое, высокое, истинное, божественное, поэтому мы до сей поры говорим, что гром рокочет, выражая силы небесные. Рокотать или вещать можно было лишь в одном месте, при большом стечении народа – на вече, поскольку это однокоренные слова, и первоначально вече это площадь, храм, собрание, где открывают вещие истины.
Вот куда нас завело «слово», едва мы сдули с него пыль времён и содрали казённую печать немецкой лингвистики, которая называет священную добычу «языковой единицей». Слово стало образовательным, то есть, повлекло за собой информацию из области истории славянского этноса, его философии, психологии, прикладных наук экономики и природопользования – это что касается охоты. А так же естествознания, физики и даже химии, поскольку мы и теперь добываем, например, из камней, руд, сырья железо, медь, уран и прочие полезные и не совсем полезные вещества. Но добываем уже не ради знаний, а чтобы делать вещи – автомобили, тряпки, мебель и прочую всякую всячину, которую продают на вещевых рынках. Поэтому девяносто девять из ста встречных-поперечных скажут вам, какая профессия древнейшая…
- О, боги! – воскликнул бы наш Пращур, восставший из кургана. - Как же оскудел язык и разум моих потомков!
Однако урок продолжается, ибо «слово» ещё не раскрыло всего, что таит в своих производных. Конечно же из всех слов и оборотов, рождённых от корня лов, выше всего леса возросло древо, ветвями коего являются славянские народы. Вырос целый славянский мир, крона которого раскинулась по всем четырём частям света – восточные, южные, западные, северные, объединённые не только одним общеславянским языком и культурой – неким особым мировоззрением и энергетическим полем, отличным от окружающих народов. Их влияние было настолько велико, что припадающие к славянскому древу, инородные племена прививались, приращивались к нему без помощи садовника, обрекая свои корни на отсыхание. Род занятий славян, способ добычи хлеба насущного тоже был самым разнообразным: существовали оседлые, живущие с сохи, то есть, землепашцы-оратаи, или точнее, аратаи, были полукочевые сезонные скотоводы, были и те, кто жил с лова - с охоты, и разумеется, подмывает сделать вывод, что эти, последние, и дали название огромному миру словен. К примеру, потому, что довлели, доминировали над иными племенами, отличались силой, выносливостью, мужеством, ловко владели всеми видами вооружений, умели постоять за себя и соседей. Короче, обладали качествами лидирующей группы, поскольку охотничья суровая жизнь этого требовала…
Но вот в чём заковыка: северяне отчего-то оказались на юге и основали Новгород-Северский на Десне, где и княжил знаменитый герой «Слова…», Игорь. Вероятно, и там занимались ловом, но более соколиным и попутно, ибо в основном, это земледельческая область и испокон веков там обитали те, кто жил с сохи - черниговщина. А на севере, в непролазных таёжных дебрях, где был охотничий рай, на берегах холодной Ладоги, Волхова, других реках и озёрах обитали и впрямь словене, однако не только охотой промышляли – тем же землепашеством, ушкуйным, то есть, разбойничьим ремеслом, судя по раскопкам и берестяным грамотам, были поголовно грамотными и дольше всех отстаивали право на вечевое правление. Но вместе с тем, их братья, словаки, оказались в Западных Карпатах (Лужицкая культура), в долинах среди гор, где занимались скотоводством, араличерноземные пашни на Подунайской низменности и широких поймах рек, отчего сохранилась гидронимика, река Орава, например, а ловля там была примитивной, развлекательной и не могла прокормить. Другие же словене (словенцы), которых во времена Александра Македонского (кстати, славянина) называли иллирийцами, оказались в Альпах, где тоже оленей стреляли более для удовольствия, а хлеб насущный добывали сохой, скотоводством, виноградарством и огородничеством.
И были ещё западнославянские словинцы-кашубы…
С какого же лова они все жили, если до наших дней сохранили в названии своих народов исконный корень? И это не случайно! Ведь иные славяне, и в самом деле промышлявшие охотой и обитавшие в лесах, особенно, многочисленная Русь, древляне, вятичи, кривичи, носили иное самоназвание (за исключением вятичей), не имеющее даже намёка на основополагающий корень лов? Да и вятичи – вящие – вещие – «знающие», носят его лишь косвенные признаки. Всяческие кочевья из страны в страну, бесчисленные переселения народов исключаются, о чем и свидетельствуют археологические материалы раскопок. В славянский мир, в западную Европу, в ту пору шли переселенцы с Волги, с великой реки Ра – угры-венгры, тюрки-булгары…
А дело в том, что языковая память, её образовательный потенциал настолько устойчив и могуч, что, не смотря на влияние иных культур, особенно греко-римской в Европе, сохранил у некоторых словен их древнейшее пристрастие – тягу к знаниям. Пропитание можно было добывать где угодно и каким угодно способом, но если тот или иной славянский народ оставался приверженцем неуёмной страсти к поиску и ловле знаний, истин, если со своей священной добычей продолжал выходить на вечевую площадь и вещать, рокотать славу, информация об этом сохранялась не только в самоназвании, но и в памяти тех, кто к этому виду лова по тем или иным причинам давно охладел. К примеру, чехи, некогда бывшие в едином государстве со словаками. То есть, словенами, словаками, словинцами именовались те, кто владел словом, священной добычей и учил, просвещал, а точнее, просвещал других, родственных по Духу, славян и иноземцев. Слово «просвещение», впрочем, как и само слово, свет происходит не от собственно слова, означающего излучение солнечного либо иного света, а от вещий – вящий. Кстати, отсюда же и «святой», коих мы доныне почитаем даже как пророков, правда, уже христианских.
Просвещать имел право тот, кто сам был просвещён, и тут «слово» вплотную подвело нас к скифскому периоду, вернее, к загадочным сколотам, о которых писал Геродот, указывая, что это самоназвание некоторых племён причерноморских скифов. Сам «отец истории» на Понте был лично, в частности, в городе Ольбии (Ольвии), сколотов видел и даже описал их, но разобраться, кто же они на самом деле и почему так громко себя называют, не сумел. Но слава ему, что точно записал их самоназвание, не исковеркав звучания. Сколоты – люди с коло, то есть, буквально, с солнца, или точнее, светлые, просвещённые!Тут можно говорить, что это были особые племена скифов или некое жреческое сословие, по крайней мере, чувствуется определённая кастовость, потому как иных скифов Геродот отделяет и даёт другие названия, чаще греческие, либо переводит на греческий самоназвания племен. Правда, иногда от такого перевода получается полный абсурд. Например, «отец истории» называет неких андрофагов, утверждая, что они – людоеды, живущие в снегах полунощной стороны. Геродот там не бывал, самоедов, а точнее, представителей самодийских племён не видел, поэтому все перепутал…
Не только уважаемый всеми временами и народами античный академик донёс до нас важную информацию; русский язык, к счастью, сохранил и самоназвание таинственных скифских племён, встреченных Геродотом в Причерноморье, и их просветительский род занятий. Просвещённые сколоты были хранителями знаний и учителями, ибо скола-школа – исконно славянское слово, заимствованное многими языками окрестных народов. Например, в прибалтийской Латвии и ныне звучит, как «скола», в английском «зе скул», в немецком – «шуле». А ещё сами попробуйте перевести на гереческий…
Да полно, скажете вы, неужели сколоты, то бишь, варвары-скифы, положили начало школьному образованию в Европе, которую мы автоматически считаем более просвещённой, продвинутой? «Совесть нации», покойный Д.С. Лихачев и в тон ему нынешний патриарх всея Руси, Кирилл, сказали: славянской культуре тысяча лет, вся прежняя история сплошной мрак и жизнь «скотьим образом», как написано в летописях…
Но откуда тогда у «просвещённой и цивилизованной» Середины Земли – Среднеземноморья, такая неуёмная тяга к Северному Причерноморью? И суть не только в благодатных чернозёмах, удобных бухтах, устьях судоходных рек – торговых путей, где, словно грибы после дождя, образовались греческие колонии. После Греции климат для эллинов здесь не ахти, без штанов, с голыми коленками и в сандалиях круглый год не проходишь: даже в Крыму бывают снежные зимы и морозы. Да и соседство с «миром варваров», весьма хлопотно, ан нет, упорно и настойчиво обживают скифские берега!
С не меньшим упорством и настойчивостью историческая и философская науки внедряют в наше сознание мысль, что древний мир жил и развивался исключительно по экономическим мотивам, причём, весьма примитивным и… разительно похожим на мотивацию развития капитализма второй половины 19 века. То есть, древние греки и наши пращуры имели представления о мире точно такие же, как Гегель, Фейербах, Маркс, Энгельс и прочие умы периода расцвета европейской философской мысли! Должно быть, заглянули в будущее, начитались и решили устраивать свою жизнь согласно их учениям, в основе которых лежит только экономика, связанные с ней, орудия производства и торговля. А как ещё объяснить убогое существование ветхого мира, коль определён постулат: он, мир, развивается от простого к сложному? И мы до сей поры вторим этому заблуждению, одновременно восхищаясь, к примеру, совершенством мысли древних философов, изяществом искусства, при этом, ничуть не задумываясь над тем, каковыми они были, носители этой мысли и искусства? И что их больше волновало – знания или способ добычи хлеба насущного?
И рассуждаем о жизни пращуров согласно своим собственным воззрениям, основанным на суконной экономической модели мироустройства. Марксистко-ленинская философия живёт и побеждает…
К счастью, др