✅ Русские: ч 8. ОТКУДА ПОШЛИ ЧЕЛДОНЫ В ЗЕМЛЕ СИБИРСКОЙ.

✅ Русские: ч 8. ОТКУДА ПОШЛИ ЧЕЛДОНЫ В ЗЕМЛЕ СИБИРСКОЙ
(научная версия)

Чалдoн – ‘коренной сибиряк, русский’, ‘потомок русских поселенцев Сибири, вступивший в брак с аборигеном (аборигенкой)’; чалдoны, челдoны мн. ‘коренные жители, аборигены Сибири’; первые русские поселенцы, старожилы Сибири; чалдoн, челдoн ‘неграмотный человек, бродяга, беглый, каторжник’, ‘ругательное слово для коренного сибиряка’, ‘глупый человек’. Происхождение этого слова остается неясным. Сравнение Фасмера с письменным монгольским и калмыцким языками в значении ‘бродяга’ выглядит случайным. Не исключено, что слово чалдон, как и кержак, связано по происхождению с каким-то гидронимом или топонимом. Стоит упомянуть курьезную народную этимологию, толкующую слово чалдон как сложение двух гидронимов: есть река Дон и Чал. Сосланны и назывались чалдоны.
Аникин А.Е. Этимологический словарь русских диалектов Сибири: заимствования из уральских, алтайских и палеоазиатских языков
Я не помню, где и когда впервые услышала слово ‘челдон’. Совершенно точно, что в студенческие годы в книгах, которые я читала, это слово мне не встречалось. Летом 1994 г. я впервые руководила небольшой разъездной группой этнографической экспедиции Омского государственного университета. Утром мы выезжали из деревни, где был размещен экспедиционный отряд, вечером – возвращались. Закончив работу в деревне, почти каждый день в новой, мы (трое-четверо человек, кроме меня, все студенты, закончившие первый курс истфака) перед обратной дорогой «на базу» имели возможность передохнуть где-нибудь рядом с обследованной деревней и обсудить результаты работы.
Однажды на берегу Иртыша около деревни Шуево Большереченского района Омской области зашел разговор о челдонах. В этот день они были упомянуты сразу в нескольких беседах. Мы с ребятами обсуждали значение этого, не особенно понятного для нас, слова. «Челдон – это человек с Дона, а еще и те, кто на челнах с Дона приплыл, а также выходцы из мест, что между Чалом и Доном расположены». «Челдоны – это старожилы», – резюмировал кто-то. «Но не кержаки (то есть не старообрядцы. – М.Б. )», – добавил другой. Тут беседа прервалась, потому что мы рассказали друг другу все, что знали.
Только через несколько лет омские этнографы начали систематически изучать этногрупповую структуру русских сибиряков. В этом исследовании чалдоны оказались едва ли не в центре внимания. Оказалось, что узнать больше того, что мы когда-то обсудили на берегу, довольно трудно. Эпиграф к этой статье взят из словаря А.Е. Аникина. Много раз я слышала мнение специалистов, что, фактически, в этом коротком тексте обобщены все сведения, которыми располагает современная наука.
Отступление 1
Что такое этногрупповая структура?
Все знают, что все люди нашей планеты отличаются друг от друга по разным признакам. Они говорят на разных языках, ведут разное хозяйство, по-разному питаются, здороваются, веселятся... Люди, у которых различия в языке и культуре минимальны, обычно составляют одну большую общность, которую мы называем «народ» или, по научной терминологии, «этнос».
В 1960-х гг. в СССР ученые начали изучать этносы как особый вид общности людей. Наибольшее распространение в отечественной науке получила теория академика Ю.В. Бромлея. Согласно ей, признаками этноса являются общность территории, языка, культуры, групповых психологических характеристик и, самое главное, этнического самосознания. Этническое самосознание базируется среди прочего и на представлении об общности происхождения или единстве исторической судьбы людей, составляющих народ; оно, так же как язык и культура, передается от поколения к поколению, это обеспечивает устойчивость существования этноса.
С течением времени этнос меняется. Если он занимает большую территорию, то происходит выделение территориальных групп. Под влиянием природных, политических, социально-экономических, конфессиональных факторов могут изменяться культура, быт и язык.
Ю.В. Бромлей в своих трудах показал, что одни народы имеют единую культуру, язык и цельное этническое самосознание. Но также известны этносы, которые представляют собой совокупность групп, отличающихся по каким-то признакам: по культуре, религии, социальному положению в обществе. Эти группы складываются исторически. Если члены группы начинают осознавать отличие от других групп своего же народа, сохраняя тем не менее единое этническое самосознание, то такую группу было предложено называть субэтнической. Люди, включенные в такие группы, имеют двойное самосознание: например, «я – русский казак». Если особенности культуры и языка очевидны только сторонним наблюдателям, обычно ученым, а людьми, входящими в группу, не осознаются, то такую группу предложили называть этнографической. Совокупность этнических и этнографических групп составляет этногрупповую структуру какого-либо народа.
Исходя из этой теории, русское население Сибири по разнице в культуре и диалектах, а также по времени переселения в Сибири может быть поделено на старожилов и переселенцев второй половины XIX – начала XX века. Соответственно, среди старожилов могут быть выделены казаки и староверы.
Казаки – это группа населения, сложившаяся из людей, потомственно несущих военную службу, в сообществе которых сложились устойчивые, передающиеся из поколения в поколение особенности культуры и быта. Представители этой группы имели четко выраженное самосознание, отношение к казачеству для многих было важнее, чем принадлежность к русскому этносу. Поскольку казачество являлось сословием в Российской империи, то в настоящее время есть две основные точки зрения на природу этой группы. Часть ученых полагает, что казаки – это сословная группа, другая, что этническая или этносословная. Доказательством второй точки зрения является то, что казачества как сословия не существует в России почти 100 лет, но до сих пор многие люди считают себя казаками по происхождению, то есть потому, что родились и выросли в казачьей семье.
Староверами (не путать со старообрядцами) обычно называют группы русских сибиряков, общность которых основывается на их особом вероисповедании. Они придерживаются норм и традиций в той форме, которая существовала до реформ патриарха Никона, проведенных в XVII в. В силу разных исторических причин староверы создали замкнутые общины, в которых сложился особый уклад жизни. В российской этнографии сложилось мнение о том, что староверы являются этноконфессиональной группой русских.
Основная часть сибирских старожилов к XIX в. была едина в сословном отношении, они были государственными крестьянами. Эта группа русских сибиряков долгое время, видимо, не имела группового сознания. Наиболее важным для старожилов было то, что они рождались и жили на одном месте, ощущая связь своих семей и общин с землей, на которой жили и работали поколения Предков. Поэтому люди, родившие и живущие на одном месте, называли себя родчими, тутошними. Слово «старожилы» использовалось в языке чиновников, публицистов и ученых; сами сибиряки себя так не называли. Даже в наши дни «старожил» в просторечии обозначает человека, которому много лет, то есть долгожителя. При этом не важно, где он родился и как долго живет в каком-то поселении. Старожилов также могли называть челдонами.
Под переселенцами обычно понимают тех людей, что стали прибывать в Сибирь во второй половине XIX в., а также их потомков. Отношение к ним определялось тем фактом, что они недавно приехали в Сибирь и были, соответственно, новоселами. В Сибири эту группу населения называли общим именем «российские», «расея».
Эта структура русских сибиряков в силу инерции сохраняется до наших дней.
Устоявшегося написания слова ‘челдон’ до сих пор нет, потому что оно характерно для устной речи. В Омском Прииртышье в первом слоге произносят звук, средний между [е] и [и], поэтому в статье использовано написание через букву «е». При характеристике взглядов других ученых на этот вопрос и цитировании текстов разных авторов, буду придерживаться их написания.
Слово ‘челдон’ (чалдон, чолдон) в письменных текстах встречается с середины XIX в. В 1853 г. А. Боровников составил и опубликовал список заимствованных «от монголов и калмык» слов, входящих в различные русские диалекты. В этот список было внесено и слово ‘чалдон’. Автор полагал, что слово восходит к монгольской ругательной кличке ‘шолдон’ – презираемый, негодный человек.
В 1866 г. слово ‘челдон’ было опубликовано в «Словаре живого великорусского языка» В.И. Даля. Откуда это слово взял Даль, не ясно; можно только предположить, что слово сообщил ему человек, связанный с Забайкальем, но не бывавший (не живший) в других местах Сибири, иначе этот респондент знал бы, что слово широко распространено по всей Сибири. В словаре Даля указано, что ‘челдон’ – иркутское слово, заимствованное из монгольского языка, и означает ‘бродяга, беглый, варнак, каторжник’, то есть дано негативное истолкование слова. Авторитет Даля столь высок, что и сейчас, почти через 150 лет, для многих ученых его мнение оказывается решающим.
Во второй половине XIX в. публицистические заметки о Сибири стали очень популярными, многие из них выдерживали несколько изданий. Одна из наиболее ранних публикаций, в которой употреблено слов ‘челдон’, – это сибирские очерки С.И. Турбина «Страна изгнания и исчезнувшие люди» (СПб., 1872). Автор этой книги путешествовал по Сибири в 1860-х гг. Характеризуя сибирское население, он пишет так, что это мог бы быть отрывок из современной научной работы: «По сибирским народным понятиям … люди бывают, по-первых, здешние, то есть сибирские … старожилы и, во-вторых, расейские». Когда же автор передает разговоры, которые он вел в Сибири с местными жителями, переселенцами из Курской губернии, то лексика его меняется:
«Я стал расспрашивать о житье-бытье, и мне рассказали вот что:
– Таперича ничего, как будто попривыкли…
– А каковы соседи?
– Всякие есть… На счет сибирских, мы их чалдонами дразним, больше чаями занимаются, а работать не охочи».
На рубеже XIX–XX столетий несколько изданий выдержали публицистические «Очерки Сибири» С.Я. Елпатьевского. Он был народник, в 1884 г. высланный в Сибирь под гласный надзор полиции. Три года он провел в Енисейске, бывал в Красноярске. Описывая Сибирь, Елпатьевский упоминал о челдонах: «Замечательно характерен для сибиряка … отрывистый разговор… Поселенец … в своем глубочайшем презрении к “челдону” основывается, между прочим, и на том, что он, челдон, и говорить-то не умеет». В другом месте своей книги Елпатьевский описывает сибирскую ссору: «Мразь, челдонка желтопупая!» – ругает квартирную хозяйку жиган (босяк, жулик, хулиган. – М.Б.) Ванька.
В 1883 г. вышла в свет книга А.А. Черкесова «Из записок сибирского охотника». Одна из глав была посвящена Нерчинскому краю, как называет его автор (территория современной Читинской области). Вот что пишет об этом месте автор: «Весь Нерчинский край простой народ, а в особенности ссыльные, зовут Челдонией, вследствие чего всех ссыльнокаторжных называют челдонами. Челдон – это ругательное слово, и можно за него поплатиться». Кстати, в Сибири была не одна «Челдония», так иногда называли и другие сибирские районы. Например, в 1930 г. Н. Литов в журнале «Охотник и рыбак Сибири» опубликовал статью «По нарымской Челдонии».
Уже в XIX в. вокруг челдонов появился ореол тайны. Например, газета «Енисей», которую печатали в конце XIX в. в Красноярске, в 1895 г. сообщала со слов местного учителя, что в Восточной Сибири есть племя челдонов. Они, якобы, родственны абиссинцам (так раньше называли раньше называли жителей Эфиопии, то есть Абиссинии) Во времена Перикла челдоны добровольно переселились в Сибирь, на территории, которые потом вошли в Енисейскую и Иркутскую губернии..
В XIX в. довольно популярными были краеведческие исследования, которые проводили самые разные люди на своей родине. Профессор истории Санкт-Петербургского университета Х.М. Лопарев написал и в 1896 г. опубликовал книгу, посвященную его родным местам, – «Самарово, село Тобольской губернии и округа». В нее включен небольшой словарик, в котором указывается, что ‘челдон’ – это ругательное слово, тоже, что ‘болван’. А. Молотилов, студент из Томска, в начале XX в. изучал диалектную речь северной Барабы. По его словарю, ‘челдон’ – «насмешливое наименование, даваемое “расейскими” местным жителям».
В научных текстах XIX – начала XX вв. слово «челдон» за редким, если не единственным исключением, о котором чуть позже, не встречалось. При этом некоторые авторы стремились описать сибирское общество и даже специально изучали особенности языка и культуры русских сибиряков, живущих в разных местах Сибири и переселившихся сюда в разное время. Характеризуя русских сибиряков, известный ученый, публицист, общественный деятель XIX в. Н.М. Ядринцев писал о коренных сибиряках, казаках, переселенцах, российских, лапотниках, семейских, каменщиках, «затундренных» (русских), карымах, маганых, туруханцах, барабинцах. Слова эти были распространены в разных местах Сибири и не использовались повсеместно, но, тем не менее, Ядринцев счел нужным упомянуть их в своем самом известном труде «Сибирь как колония». А вот широко распространенного по Сибири слова ‘челдон’ мы здесь не находим. Может быть, это действительно было ругательство, которое нельзя ни писать, ни произносить в обществе, а редкое его появление в публицистических текстах – не более чем недосмотр редакторов? Да нет, у самого Н.М. Ядринцева был псевдоним Чалдон, которым он подписывал публицистические статьи. Значит, и слово такое он знал, и писать его цензура не запрещала.
Едва ли не единственный дореволюционный этнограф, который обратил внимание на слово ‘чалдон’, был А.А. Макаренко. В своей известной книге «Сибирский народный календарь» (1913) он писал, что этим словом поселенцы из числа уголовников бранят старожилов, которые, в свою очередь, обзывают их «посельгой, варнаками».
На рубеже XIX–XX вв. слово ‘челдон’ использовалось и в художественной литературе. Оно встречается в рассказе Д.Н. Мамина-Сибиряка «Озорник» (1896), где главный герой ругает своих односельчан «челдонами желторылыми». Как ругательство использовал это слово и А. Грин в рассказе «Кирпич и музыка» (1907). Герой этого рассказа дразнит заводскую молодежь словами «Чалдон! Сопли где оставил?» В рассказе В.Г. Короленко «Федор Бесприютный» чалдоны – это коренные сибиряки, к ним герой рассказа – бродяга – ходил за милостыней: «Он знал, в какой стороне чалдон живет мирный и мягкосердный…». В таком же смысле использовано это слово и Вяч. Шишковым в повести «Ватага». Руководители партизанского отряда беседуют между собой:
«– Много ли у тебя, Зыков, народу-то?
– К двум тысячам подходит.
– Поди, твои кержаки больше?
– Всякие. Чалдонов много да беглых солдат. Каторжан да всякой шпаны – тоже прилично. А кержаков не вовся много».
В рассказе Всеволода Иванова «Партизаны» не только используется слово ‘чалдон’, но и характеризуются некоторые особенности их культуры: «У нас тут рассказывают, пашут двое – чалдон да переселенец. Вдруг – молния, гроза. Переселенец молитву шепчет, а чалдон глазами хлопат. Потом спрашивает: “Ты чо это, паря, бормотал?” – “От молнии, мол, молитву”. – “Научи, – грит, – может сгодится”. Начал учить: “Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя твое...” – “Нет, – машет рукой чалдон, – длинна, не хочу”».
В советское время слово встречается в произведениях самых разных авторов, в том числе и далеких от Сибири. Персонажи по прозвищу Чалдон есть в повестях «Сын полка» В. Катаева и «Черная свеча» В. Высоцкого и Л. Мончинского. Упоминают чалдонов, то есть коренных сибиряков, такие авторы как В. Астафьев и В. Шукшин, хотя и довольно редко. В сибирской литературе известны также два романа с одинаковым названием «Чалдоны»: А. Черноусова, опубликованный в Новосибирске в 1980 г., и А. Русанова, напечатанный в Чите в 2002 г.
Кроме того известна картина «Чалдон» сибирского художника Николая Андреева, написанная в 1923 г. Сейчас она хранится в Картинной галерее Новосибирска. Сорт одного из первых сибирских ран