Поминальная традиция на Семик. Семик отмечается в четверг на седьмой неделе по...
Поминальная традиция на Семик.
Семик отмечается в четверг на седьмой неделе по Пасхе, отчего и вся неделя носит название семицкой или русальной.
В семик, в отличие от Троицкой субботы, поминали и умерших неестественной смертью (заложных покойников) (Подюков и др. 2004, с.170).
Семик праздновался в рощах, лесах, на берегах рек и озер. На рассвете по дворам и домам расставлялись березки; после поминовения умерших молодежь отправлялась в рощи завивать венки из берез; там пели и водили хороводы; после игр заламывали березку («семицкое дерево»), обвешивая ее лентами и лоскутками.
В некоторых местностях на семицкой неделе отправлялся обряд кумовства над травой «кукушкины слезы» со связыванием вершин молодых березок платками, обменом крестов и пр.
Новые «Старые» материалы Искорского городища-святилища из раскопок 2008 г
Семик, как известно, являлся главным днем поминовения умерших у населения Северного Прикамья, таковым он остается во многих места и в наши дни. Причем, следуя традиции, в Семик обязательно поминали умерших неестественной смертью, так называемых заложных покойников. (Г.Н. Чагин)
На северо-востоке России (Вятский край) считалось, что Семик установлен именно в память об утопленниках; в этот день на кладбище устраивали поминки, переходящие в буйство (В Ф Н К , 130).
На Смоленщине в Переплавную среду (Преполовение) и в Семик от людей требовалось соблюдение запретов, связанных с водой: нельзя было ни мыть, ни стирать, ни полоскать, иначе в семье непременно кто-нибудь утонет:
«мыть ничова нельзя — заливцы получаюца»
Согласно местным обычаям, в Семик служат панихиду по тем, кто не получил отпевания при погребении (РА М , Ф -2721, Смоленская обл., Глинковский р-н, с. Болтутино).
В Семик также поминали неизвестных и «ничейных» покойников. Так, например, у обрусевших вепсов Лодейного Поля (С .-Петербург. губ.)
Семик назывался Киселев день.
В это время женщины собирались к местной часовне или на кладбище, приносили с собой кисель, ели его и поминали некогда убитых здесь «панов» (Винокурова 1994, 84).
Пермяки в Семик поминали новоумерших, приурочивая к этому дню установку крестов на могилах и высаживание на них дерна (Чагин 1998, 105)4
Примечательно, что в тот же день поминали «заложных» и в других славянских традициях.
Например, у сербов в Банате в четверг перед Троицей совершалось изливанье воде за све мртве: старые женщины шли на реку и лили воду для солнца, месяца, удавленников и самоубийц, а также в память о всех своих предках (БосиЬ 1996, 321).
Особой формой поминовения «заложных» покойников был обычай посвящать им остатки пасхального угощения на Фоминой неделе: на Гомельщине, например, в тех семьях, где был утопленник, кости пасхального поросенка бросали в воду (П А , Жаховичи Мозырского р-на); куряне пускали по воде пасхальную скатерть с крошками и яичной скорлупой («чтобы утопленников помянуть»), а чтобы помянуть удавленников, кости поросенка подвешивали к потолку (Занозина 1991, 76).
Аналогичные обычаи соблюдали и румыны на Фоминой неделе (Кабакова 1989а, 162). В 4-ю субботу по Пасхе в Вятском крае поминали невинно убиенных.
Специальной формой поминовения «заложных» в Карпатах была практика сжигания на их могилах веток и хвороста, скопившегося за весь год, «чтобы погруженные во мрак души грешников были освещены в эту ночь» (Ф ранко 1898, 209, Стрыйский у.).
Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл Агапкина Т.А.
Семик у русского народа издавна соединялся с поминовением усопших. По представлениям некоторых народов, души умерших возвращаются на землю в промежуток времени между Пасхой и Троицей (Пятидесятницей).
Говорят, что покойники бродят по кладбищам, особенно много тех, что насильственно закончили свое земное существование.
Для упокоения их душ уже во вторник на семицкой неделе народ шел к ним на могилы, где устраивал «задушные поминки».
В среду справлялся обычай поминовения усопших на убогих домах, божедомках, скудельницах.
Семик посвящался обрядам отдания религиозного долга покойникам на скудельницах (от слова «скудость», «убожество»).
Скудельницами называли урочища, пригородные местности, откуда брали для промыслов глину. Изрытые места были неудобны для землепашества, других хозяйственных нужд, для произрастания растительности.
На этой непригодной земле погребали странных, иноплеменных убогих людей. Такую землю вблизи городов часто использовали при массовых захоронениях после войн и эпидемий.
Сюда вывозили умерших из убогих домов и божедомок, а также тех, кто умер насильственной смертью и не имел родственников и средств для похорон.
К празднованию Семика обыватели пекли караваи, снова красили яйца, но только в желтый цвет (в отличие от красных пасхальных).
Потом яйцами обменивались, и их оставляли разбитыми на могилах.
Почему яйца были желтыми? По преданию, именно желтый цвет знаменовал печаль по убиенным младенцам (вместе с ними — по несчастным).
Во многих славянских селах (в России, Белоруссии, на Украине) с утра в Семик народ шел на кладбища, где служились панихиды.
А к вечеру все, уже вне мест упокоения, веселились от души и радовались жизни. Этот контраст в разнообразии оттенков бытия русским очень нравился: сделал дело — гуляй смело.
После погребения и поминовения несчастных москвичи, «умывши руки в Самотеке», отправлялись в Марьину рощу завивать березки. Слезы сменялись на «веселушки». Тогда вся Москва представляла из себя торжество широкого разгула. В любом дворе накрывались столы с яичницей и «дроченою».
Бирюкова Татьяна Захаровна
Семик у народа Чудь.
Семик дети носили на чудские кладбища блины и оставляли их со словами: Помяни, Господи, чудского дедушку, чудскую бабушку [Смирнов 1891: 125].
Сходный обряд зафиксирован в других селениях Кайского края, расположенных у чучковников - чудских кладбищ; во время поминок говорили так:
Помяни, Господи, чучь (или чудаков)!;
Помяни, Господи, дедушку чучка, бабушку чучиху!;
Помяни, Господи, чучких родителей!;
Помяни, Господи, чучких родителей, чучкого дедушку и бабушку!
[Сорокин 1895: 36].
Подобный обычай известен и у зюздинских коми-пермяков, которые проживают в смежном с Верхнекамским районе - Афанасьевском (в прошлом - Глазовский уезд):
«В с. Зюздино в семик и в прочие поминальные дни носят на чудские могильники яства, полагая их в берестяные коробочки .
Вешая эти коробочки на сосны и ели, растущие на могильниках, говорят:
"Помяни, Господи, Чудака NN (называют имя, которое переходит из рода в род)»
[Смирнов 1891: 125]
«На поляне вблизи "куста" заметны небольшие ямки, как бы следы могил.
К кусту каждый приносит, кроме обычных на поминках яств, бражку, а также непременно восковую свечу.
Свечи зажигаются и ставятся на ветви одной из елок.
На этой елке висит икона и ранее висел небольшой старинный медный крест грубой работы, кем-то украденный.
Он был найден на соседнем поле, где имеются ясные следы чучкого жилья. Здесь-то, по преданию, и жили поминаемые.
Говорят, что, хотя при пожогах кустарника дважды огонь доходил до "куста", однако не касался его. Поминающий, затеплив свечу, молится, произнося обычную формулу поминовения с упоминанием имен чучи. Помянув, каждый отходит в сторону и садится с семейными и знакомыми за принесенные припасы»
ЧУДЬ С РУССКИМИ ИМЕНАМИ: КОГО И КАК ПОМИНАЮТ НА ЧУДСКИХ МОГИЛЬНИКАХ?
(материалы Верхнего Прикамья)
Светлана Юрьевна Королёва
СЕМИК - ДЕНЬ ПОМИНОВЕНИЯ УМЕРШИХ У КОМИ-ПЕРМЯКОВ
Семик состоит из нескольких этапов, проходящих в разных локусах - в доме, в церкви и на кладбище.
Первый этап - поминовение в доме состоял в приготовлении обрядовой пищи и поминовении умерших родственников исключительно членами семьи.
Завершив приготовление пищи и поставив ее на стол, хозяйка зажигала свечу перед иконой, и вся семья молилась Богу.
Затем по приказу хозяина возле поминального стола ставили дополнительную лавку, предназначенную для усопших, которые, по народным представлениям, в Семик навещали своих родственников.
Когда невидимые «гости» размещались за столом, хозяева, кланяясь, приглашали их к еде.
По прошествии получаса, отведенного для ритуального кормления умерших, семья приступала к трапезе, а по ее завершении отправлялась в церковь и на кладбище.
Время начала второго этапа четко не обозначено, поскольку считается, что «семикво тясо ведзвоны недыр кежо» — «на Семик покойников отпускают ненадолго».
Однако, по народным представлениям, не рекомендуется поминать покойников раньше 11 часов утра.
«Одиннадцать часов будет - тогда поминай. Раньше не отпускают покойников, только в одиннадцать отпускают»,
поэтому на кладбище приходят с утра после завершения приготовления пищи.
Пришедшие накрывают могилу полотном из домотканого холста или скатертью, раскладывают принесенную с собой пищу, напитки, надламывают рыбный пирог, разламывают яйца.
Обрядовая пища, приготовляемая в Семик, включает в себя мед, яйца и разнообразную выпечку: «черинянь» (хлеб с рыбой), крупяные и картофельные шаньги, пироги, блины.
В XIX в. она дополнялась пельменями, «тупоськами» (колобки из творожного сыра или ячневой муки), оладьями, рыбными селянками, крашенными по-пасхальному яйцами и напитками - пивом, теплой брагой, водкой. Обращает на себя внимание наличие в составе поминальной пищи Семика «крашенных по-пасхальному» яиц.
Употребление в поминальные дни крашеных яиц имеет давнюю традицию, что связано с семантикой яйца как символа возрождения к новой жизни.
В весенние поминальные дни красили яйца и ходили с ними на кладбище христосоваться с покойными родственниками, затем катали с могильных пригорков и зарывали в землю. В Семик их разламывали и клали на могилы для покойников.
В некоторых населенных пунктах сохраняется традиция поминальных причитаний, исполняемых чаще всего в импровизированной форме на родном языке.
После молитв и причитаний на могиле покойного делали небольшое углубление, в которое выливали брагу и пиво, сопровождая следующей речевой формулой:
«На-ко ты попей, милой ты наш, нашей-то бражки».
Каждый поминающий пробовал пищу, при этом откладывая и отливая небольшую часть выпитого и съеденного на могилу.
Особенно это количество возрастало, если были известны любимые кушанье или напиток покойного - «пусть не жалуется на жадность живых».
Подобные обрядовые действия можно наблюдать и в настоящее время. Они осмысляются не только как ритуальное кормление умершего, но и как совместная трапеза живых и мертвых, так как «души покойников не только присутствуют при трапезе своих живых родственников, но пьют и едят»
У коми-пермяков раньше только в Семик и исключительно дома поминали самоубийц, ставя для них отдельное угощение на кадке с водой, у зюздин-ских коми-пермяков в этот день на кладбище и в настоящее время ходят только те, кто поминает заложных покойников.
Чугаева С. В.