КАК НАЧАЛИ СПАИВАТЬ РУСИЧЕЙ

КАК НАЧАЛИ СПАИВАТЬ РУСИЧЕЙ
Спирт был получен в 1334 г. изобретателем первого самогонного аппарата французским монахом — алхимиком Арнольдом Вилльнева. Впервые виноградный спирт под названием «аквавита», что значит «вода жизни», появился на Руси в 1386-1398 годах. Его привезли в Москву генуэзские купцы из Византии. При великокняжеском дворе спирт не произвёл тогда особого впечатления. Тогда ещё было принято пить малоградусные медовые напитки. В 1429 году на Русь вновь потекли большие количества «аквавиты».
Его везли сюда греческие монахи, а также генуэзцы из Кафы и флорентийцы, торговавшие с Византией. Но пить в Московии стали отнюдь не сразу и после этого. Вот что писал Михалон Литвин в трактате «О нравах татар, литовцев и московитян», поданном им в 1550 году князю Литовскому и королю Польскому Сигизмунду II Августу:
«Случается, что, когда, прокутив имущество, люди начинают голодать, то встают на путь грабежа и разбоя, так что в любой литовской земле за один месяц за это преступление платят головой больше, чем за сто или двести лет во всех землях татар и москвитян, где пьянство запрещено. Воистину у татар тот, кто лишь попробует вина, получает восемьдесят ударов палками и платит штраф таким же количеством монет, в Московии же нигде нет кабаков.

Посему если у какого-либо главы семьи найдут лишь каплю вина, то весь его дом разоряют, имущество изымают, семью и его соседей по деревне избивают, а его самого обрекают на пожизненное заключение: А так как москвитяне воздерживаются от пьянства, то города их славятся разными искусными мастерами; они, посылая нам деревянные ковши и посохи, помогающие при ходьбе немощным, старым, пьяным, чепраки, мечи, фалеры и разное вооружение, отбирают у нас золото…»

В середине XV в. в одном из подмосковных монастырей родилась русская водка. Первый «царев кабак» был торжественно, с благословения духовенства, открыт в Москве в 1533 г. ВОДКА стала нашим национальным напитком, и неотмоленный грех за спаивание народа полностью лежит на церкви, яростно боровшейся с ПИВОМ как с наследством-пережитком «богохульного язычества». В XVI в. все историки единодушно отмечают резкое огрубление русских нравов. «Порок пьянства так распространен у этого народа во всех сословиях, как у духовных, так и у светских лиц, у высоких и низких, мужчин и женщин, молодых и старых… пьют чаще всего водку», — записано в «Путешествии Адама Олеария в Московию и Персию.

ХВАСТЛИВАЯ фраза князя Владимира «Руси есть веселие пити, не можем без того быти», используемая московской алкашней в качестве своего оправдания, суть не что иное, как чистый блеф и лукавство перед мусульманскими эмиссарами, склонявшими князя к принятию ислама. Обрядовым питьём у славян издревле было пиво и забродивший мёд с хмелем (хаома древних иранцев была родственна нашему хмелю). Эти волшебные напитки — дары Природы и одновременно ее таинство: химия не может объяснить принципа брожения.

У всех древних народов приготовление хмельных зелий и их употребление было связано исключительно с религиозными обрядами. Питие было свещеннодейством, приводящем в состояние восторга, восхищения, исступления в том первоначальном смысле, какой придавали этим словам ведуны. Такое опьянение почиталось божественным, вещим, ибо создавало у людей ощущение общения с Духами-Покровителями во время празднеств в их честь. Бытового пьянства в древних обществах не было: спартанцы с назидательной целью показывали юношеству пьяного илота.
Переходу от религиозного употребления хмельных напитков к бытовому злоупотреблению Русь обязана полукровке князю Владимиру — красно солнышко (прозванному так за вечно красный цвет лица от безпробудных попоек), изменившему ВЕРЕ ПРАЩУРОВ и ввергнувшему народ в тысячелетнюю иудо-христианскую кабалу. Описывая жизнь князей-родноверов Олега, Игоря, Светослава, летописцы ни слова не говорят о разнузданных общекиевских попойках вроде владимировых. Попы талдычат, будто русичи погрязли бы в пороках, кабы не христианизация: но именно проповедники библейских «добродетелей», вроде «святого» братоубийцы Владимира и отличаются в большинстве своем вопиющей порочностью.

Во всех смертных грехах обвиняли «просвящённые» иудо-христиане славян — «идолопоклонников», но только не в пьянстве. ОСНОВНОЙ СВЕЩЕННОЙ ЦЕННОСТЬЮ РУСИЧЕЙ БЫЛО ЗДОРОВЬЕ, ПРОЦВЕТАНИЕ И ПРОДОЛЖЕНИЕ РОДА. В древнем славянском мире не могло быть пьянства, ведущего к уродствам, безплодию и вырождению. Рождённый пить любить не может, как гласит народная мудрость (в переводе с русского на литературный). А если и полюбит, то породит «ни мышонка, ни лягушку, а неведому зверушку».
Чужеродная религия начала победное шествие по русской земле с «безобидной» присказки: «Не пьют только на небеси, а на святой Руси — кому не поднеси». А отсюда след уже прямиком ведёт к свадьбе в Кане Галилейской и первому чуду Иисуса.

Вино было самым распространенным напитком иудеев. В библии вино — одна из основ жизни: «дети кричат: хлеба и вина» (Плач Иер.2.12). Кого спас от потопа Иегова-Саваоф? Мерзопакостного пьяницу Ноя! Другим любимчиком божьим был «праведный Лот», сожительствовавший в пьяном угаре со своими дочерьми. Вино использовалось не только как пищевой продукт при религиозных церемониях; оно было и остается важной частью субботних и праздничных трапез. Поэтому в иудейских семьях с детства привыкают к некрепкому спиртному. Уже восьмидневному ребенку дается капелька виноградного вина сразу же после обрезания. Получил свою капельку и маленький Исусик.
Вся «нравоучительность» евангельского рассказа о происшедшем в Кане Галилейской заключается в том, что когда на деревенской свадьбе не хватило выпивки, Иисус охотно удовлетворил жаждущих и превратил воду в вино, положив этим начало своим ребячески хвастливым «чудесам».

Кроме того, Господь совершил своё первое чудо, претворив обычную воду в прекрасное вино для жениха и невесты, ставших уже мужем и женой, и здесь немалый смысл. Теперь в совместной жизни им предстоит преобразить свои, ещё не окрепшие чувства (подобные пресной воде) в подлинную любовь (подобную прекрасному вину)». Очередной образец «Духовного» обоснования для спаивания населения — в первую очередь России. Причём алкоголь мягко притягивается к таинству венчания, после которого, как правило, бывает первая супружеская ночь и может произойти зачатие ребёнка. Пропагандируя святость «прекрасного вина», церковь обрекает доверчивых супругов на нетрезвую первую супружескую ночь: после пьяного зачатия конечно же будет и «духовно» нездоровый ребёнок . Но для церковной псевдособорности это как раз подходит.
Сам Иисус подчеркивал, что он не постится и не умерщвляет плоть, а живёт так, что люди говорят: «Вот человек, который любит поесть и пить вино». Но если здоровый мужик в расцвете лет ест мясо, пьет вино, но не желает бабу, а предпочитает возлежать с неженатыми юнцами — учениками, то это наводит на размышления…

Противоестественная христианская ненависть к Женщине, отправившая на костер более 9 миллионов(!) «пособниц Сатаны» идёт из средневековых монастырей, чьи обитатели, ревностно следуя господу своему, были нечистоплотными алкашами-мужеложцами.
За что боролся на то и напоролся. Ежедневный, а ныне не реже раза в месяц проводимый обряд причащения. Теперь самого Христа уже более тысячи лет пожирают миллионы одураченных христиан. Но всё же у нормального человека должно вызывать отвращение даже моделирование людоедства и вампиризма. Церкви же этого мало и она настаивает на «пресуществлении в истинное тело и истинную кровь Христову». Последнее — явный перебор: зачем это надо, если согласно Новому Завету Христос воскрес не в «истинном теле» (тело Христа пока ещё никому не удалось обрести: правда из не совсем нормальных личностей есть некоторые, кто выдаёт себя за Христа периодически в разные эпохи…), а в «Духе». Вообще же не нормально есть тело человека (Христа) и пить его кровь.

Но нет ничего тайного, что бы ни лежало на поверхности также просто и доступно, как общение с Богом Живым, когда нет злонравия, жажды корысти и славы, для всех людей (кто этого очень хочет) — вне церкви с её таинствами и ритуалами. Поэтому в нашей логике церковь магией (таинством) причастия в своём «Духе» сама показывает, что она уже около 2000 лет учит многомиллионную паству откусывать от тела праведника Христа кусочки , в результате чего уже давно не должно было бы остаться и Духа последнего на Земле (поскольку за магией «духа» следуют дела земные) — если бы церковь была всевластна. Но планета Земля действительно обглодана в основном «христианами» под тысячелетним воздействием библейского «Духа».
Но есть и ещё один крайне важный порок, который тоже лежит на поверхности этого таинства. Это — причащение миллионов людей к алкоголю с первых дней жизни и до смерти (смерть, за частую, как результат употребления алкоголя, начало которому было положено с младенчества в церкви) именем Христа.

Дети от рождения пробуют алкоголь: «Дети в Православной Церкви причащаются сразу после крещения». И это не шутки: главная проблема борьбы с пьянством и алкоголизмом не химическая зависимость от алкоголя , а «Духовная» зависимость. Как видите, церковь на Руси уже 1000 лет проповедает употребление алкоголя в «Духе» под благовидным предлогом причащения к крови Христа. То есть, доминирующий в России «Дух» одобряет принятие алкоголя. А раз так, то эту вредную «привычку» можно искоренить раз и навсегда лишь вместе с библейским «Духом».
Если младенец, даже ещё ничего не понимающий и не умеющий слушать и говорить, вкусил алкоголь под торжественную литургию церкви, в его психике (и в душе) остаётся трудноизгладимый след «Духовного» разрешения (и даже благости) употребления алкоголя на всю жизнь — как стереотип «нормальности» и даже «святости» этого действа. Церковь же применяет алкоголь при причащении, поскольку алкоголь (даже в небольших количества — а у детей в особо малых) раскрывает некоторые уровни психики для безконтрольного принятия нужной церкви информации. То есть, под действием алкоголя гораздо легче внушать то, что нужно — особенно детям. В этом — основная опасность таинства причащения.

Поэтому одним из условий вхождения в почти любую земную корпорацию в библейской культуре является обязательное употребление алкоголя всеми, входящими в неё. В противном случае верхушки корпораций-паразитов, замкнутые в той или иной мере на церковную иерархию, боятся потерять контроль за подчинёнными, управление которыми ведётся с помощью примитивных приёмов, которые легче проходят в отношении пьющих людей с подпорченным или ограниченным интеллектом и угнетённой алкоголем психикой.
В общем, таинство, означающее употребление крови праведника, приводит к тому, что льётся много крови в земной жизни, а праведности становится меньше — во многом вследствие повального пьянства на Руси. На Руси множество безвольных, слабых Святым духом людей, призывы своей совести к праведности заливают водкой и вином, успокаивая на короткое время этим свою двоящуюся душу — разрывающуюся между Святым Духом (к которому призывает Бог) и библейским «Духом», уводящим от Бога в церковь. Но алкоголь — церковное средство, уводящее на короткий срок от призыва совести и разрушающее нормальную генетику и нормальное биополевое восприятие жизни личностной душой. Не случайно предметы для причащения священник подаёт орудием, являющимся культовым символом древнего оружия «контрольного укола» праведника на кресте — «копья судьбы» , как его называют в библейской культуре. Кстати, ложечка с длинной ручкой, которой подают «кровь» для причащения, называется лжицей, что тоже не случайно.

Всему худшему в нашем национальном характере мы обязаны «русскому» православию . Именно оно испортило славянина, привив ему прежде совершенно несвойственные, чисто византийские пороки: холуйство и холопство, похабство и кровожадность, изуверство и пьянство. В XV в. митрополит Илларион в «Слове о законе и благодати» поучал: «Прежде мы были как звери и скоты…». Вот первый пример русского самооплевывания, внушения отвращения к собственному «проклятому» прошлому, к Пращурам — «нехристям», ко всему РОДНОМУ — НАРОДНОМУ — ПРИРОДНОМУ.
«Тысячелетие Святой Руси» служит наглядным примером того, как живут Иваны, отрёкшиеся от РОДА:

Неумыт и непричёсан, вечно полупьян,
В домотканом зипунишке ходит наш Иван,
Выпить можно сто стаканов, только подноси,
А сколько их, таких иванов, на святой Руси?
Н. А. Некрасов

Спивались, как правило, люди с тонко чувствующей, легко ранимой душой, обнажённой и беззащитной. Их пьянство было своеобразной защитой от страшной, несправедливой действительности. После крещения славяне стали рабами вдвойне: господними и господскими. Православный помещик с благословения православного попа распоряжался православными крепостными как вещью. Мыслимо ли было такое во времена «языческой» вольности?
Удивительно быстро покорила «огненная вода» и храбрые, независимые народности Сибири. Потерпев полное поражение в попытках их христианизации, миссионеры всё-таки нашли слабое место: принявший крещение получал пачку табака и бутылку водки. Путешественники описывали случаи, когда, спустя несколько дней, туземцы были готовы креститься второй, третий раз, лишь бы получить причитающуюся отраву. Целые племена вымирали, заразившись общечеловеческими «ценностями»: христианством, сифилисом, водкой.

Среди отрицательных персонажей русских НАРОДНЫХ сказок особо «почетное» место отведено православному духовенству. Не только в сказках и песнях, но и в пословицах и поговорках, в бывальщинах и прибаутках — везде поп — первый пропитон, обжора и похотник, а вся его «дурья порода» — одно посмешище. Жадность, тупость, лихоимство, срамота «брюхатых жеребцов» — предмет народного презрения: «Поп, что клоп, тоже людскую кровь пьёт», «Наш отец Тит и в великий пост блудит», «Наш отец Демьян и в великую пятницу пьян».
Христианская церковь и, особенно, православие объявили еретиками т. н. аквариев или гидропарастатов, т.е. абсолютных трезвенников, причащавшихся водой, а не вином. Если попы напивались до «положения риз», то монахи — «до чёртиков». Иван Грозный сетовал: «…в монахи стригутся… чтобы всегда бражничать; упивание безмерное, разврат, содомский грех. У игуменов и архимандритов… робята молодые по всем кельям живут невозбранно». Церковь расплодила голь кабацкую и целые полчища дармоедов — монахов, вшивых юродивых, зловонных нищеблудов, блаженных придурков.

Чтобы иметь представление о жутких пьянках в престольные праздники, достаточно взглянуть на писанную с натуры картину Перова «Сельский крёстный ход на Пасху». «Пьяным народом легче управлять», — любила говорить Екатерина II.
Великий реформатор Петр I на своих «всепьянейших ассамблеях» вколачивал привычку к бухлу самыми злыми методами. Например, за отказ выпить полный русской водки кубок «Большого Орла» емкостью в 1,5 литра запросто можно было поплатиться имением и попасть в Сибирь. Именно он запустил в народ известную поговорку: «Султану не верь, бабе не верь, непьющему не верь». Утратить доверие никому не хотелось, и кабаки расползлись по Москве, как тараканы. Москвичи пили до одури и до изумления, пропивали все, включая одежду, нательные кресты, собственную свободу и даже свободу жен и детей, подписывая за лишнюю чарку кабальную холопскую запись. Благо было где — в каждой полицейской части города было как минимум по одному крупному кабаку. Навскидку — «Татьянка» в Мясницкой части, «Ленивка», «Веселуха» и «Раушка» в Пятницкой, «Щипок» в Серпуховской, «Варгуниха» в Сретенской, «Разгуляй» в Басманной… А если учесть, что кабаки строили еще и возле каждой бани, то можно поверить Прыжову, утверждавшему, что к 1863 г. в Москве было не меньше 3,5 тыс. кабаков и распивочных. Царское правительство отдало торговлю спиртным на откуп жидам. Подавляющее большинство питейных заведений в России принадлежало пархатому жулью. При явном попустительстве церкви, жиды доводили крестьян до полнейшего разорения, приучив к водке до такой степени, что это пристрастие стало нашим национальным бедствием. Ни в чем русский мужик меры не знает: «он до смерти работает, до полусмерти пьет».

Ныне власть светская и власть церковная — опять подельники: рука руку моет. Церковная мафия имеет баснословные барыши от безпошлинного провоза и торговли табаком и спиртным (!) и призывает народ не роптать, а молиться и пить за здравие мафии кремлевской. Благодаря рыночным «ценностям» капитализма, впервые за всю историю Руси смертность превысила рождаемость. Алкоголь делает из мужчин женоподобных трусов,