✅ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ПО ВАРЯЖСКОМУ ВОПРОСУ. Скандинавские археологи...

✅ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ПО ВАРЯЖСКОМУ ВОПРОСУ

Скандинавские археологи, изучавшие варяжский вопрос, переоценили экономическое, культурное и политическое значение норманнов для Восточной Европы. Лежащая в основе их построений гипотеза о больших поселениях скандинавов в России не может быть доказана. Нельзя впадать и в другую крайность и отрицать наличие скандинавских вещей в России. Но истолкование этих находок породило много споров. Споры идут главным образом о курганах в Гнездове близ Смоленска, а это крупнейшая и интереснейшая курганная группа в России. Наши шведские коллеги неоднократно объявляли эти курганы сплошь или почти сплошь скандинавскими. Гнездово они считают главным центром скандинавов в России. Вопрос важен: ведь Гнездовские курганы, равно как и некоторые другие, содержат погребения дружинников, т.е.воинов времен возникновения феодализма в России. Из дружинников сложился господствующий класс. Надо признать, что в Гнездове действительно встречены несколько раз скандинавские погребения, почти не отличимые от таких же погребений в Швеции того же времени. Нельзя опровергать этот бесспорный факт. Но его значение было во много раз преувеличено норманистами. Они не обращали внимания на славянский характер большинства Гнездовских курганов, в том числе некоторых крупных и богатых. Значение единичных скандинавских погребений очевидно. Воины-норманны попадали в IX—X вв. и на Русь. Они влились в состав славянской военной знати, но положение их не было привилегированным. Варяги русской летописи были скандинавами, полемика идет об их значении. Д. А. Авдусин доказывал в своих статьях преобладание славянских вещей и славянских погребальных обрядов в Гнездове [1]. Т. Арне, возражая ему, заявил, что в Гнездове «по крайней мере 25 богатых погребений отвечают требованию Авдусина, что они должны содержать не менее двух скандинавских предметов» [2]. Здесь недоразумение: такого требования у Д. А. Авдусина нет. Но важна не эта ошибка. Наличие двух скандинавских предметов в погребении не может быть достаточным критерием для признания этого погребения скандинавским. Ведь предметы в погребении исчисляются десятками, если не сотнями; славянские предметы в Гнездове обычны, не говоря уже об изделиях южных и восточных стран. Но даже приняв этот недостаточный критерий, Т. Арне насчитал в Гнездове только 25 погребений, которые он тут же объявил скандинавскими. А всех курганов в Гнездове раскопано уже примерно 850. Правда, за этой фразой у Т. Арне следует справедливая фраза: «Многие найденные в Гнездове предметы, к сожалению, в публикациях не разделены по курганам; иначе были бы скандинавские погребения еще многочисленнее». Действительно, не все вещи из раскопок XIX в. разделены по курганам, но многие разделены, в том числе все вещи из раскопок конца XIX в. и XX в. Изданы описания находок примерно для 350 курганов. Гнездово шведские археологи постоянно называют важнейшей шведской колонией в России. Материалы тамошних погребений они всегда сопоставляют с погребениями в Бирке в Швеции, которые отлично изданы X. Арбманом. Бирка и Гнездово относятся к IX—X вв., преимущественно к X в. Не могут быть аргументами по рассматриваемому вопросу мечи, хотя они часто называются норманнскими. Аберрация создана обилием таких мечей в Скандинавии, что всецело объясняется тамошними погребальными обрядами. Во всех странах Европы тогда применялись однородные мечи, так называемые каролингские. Основные центры их производства находились во Франции и Германии, что признано самими скандинавскими археологами. Виднейший современный специалист Я. Петерсен доказывает иноземное происхождение обычных в Скандинавии типов мечей [3]. Бесспорно, что в Скандинавии они производились. Но производились они и в России, в том числе и в Гнездове, как это доказано Б. А. Колчиным [4]. Формы мечей в России не более говорят о скандинавской колонизации, чем в тех странах Европы, где скандинавов не было вовсе; например, в Чехословакии каролингские мечи совершенно такие же, а их там найдено немало. Несколько раз на мечах, найденных в России, обнаружены клейма, состоящие из латинских букв. Такие клейма, по мнению самих скандинавских археологов, говорят о производстве мечей во Франкском государстве; на скандинавских мечах в это время они невозможны. Очень редко встречаются у нас рукояти мечей, украшенные скандинавскими узорами, что связано с проникновением шведов и с ввозом шведских изделий. Рукояти большинства мечей вовсе лишены орнамента или имеют простейшие точечные и иные узоры, лишенные этнической окраски. Но известен целый ряд русских каролингского типа мечей, рукояти которых украшены узорами местных восточноевропейских (можно и точнее сказать — славянских) видов. Такие узоры встречаются у нас на рукоятях мечей чаще, чем скандинавские [5]. Норманисты, обращаясь к археологии, прежде всего называли всегда норманнские мечи, относя к ним все мечи Восточной Европы IX—X кв. Это основано только на недоразумениях. Важным аргументом надо признать своеобразие русских стрел. В Скандинавии наконечники стрел ланцетовидны, т. е. имеют вид длинных узких овалов, спереди заостренных. В Бирке почти все стрелы именно таковы [6]. В России наконечники стрел в средние века преимущественно ромбовидны, т. е. близки к ромбам (но обычно с дуговидными сторонами снизу). В Гнездове ланцетовидные стрелы иногда встречаются, но ромбовидные составляют значительное большинство. Скандинавские копья похожи на скандинавские стрелы, а русские копья - на русские стрелы. В Гнездове русские копья преобладают. Впрочем, это оружие в Гнездове почему-то встречается редко. В Скандинавии, в том числе в Бирке, оно обычно. Во многих русских курганах оно тоже обычно, малое применение копья - местная гнездовская особенность. Возражая Д. А. Авдусину, писавшему об отсутствии в Гнездове типичных скандинавских боевых топоров, Т. Арне пишет: «Боевые топоры действительно характерное норманнское оружие, но встречаются они в скандинавских погребениях довольно редко, например, в 1170 могилах в Бирке лишь 20 раз» [7]. Затем он говорит, что А. А. Спицын отметил в Гнездове один скандинавский боевой топор. Но, поскольку в Гнездове раскопано 850 курганов, можно подсчитать, что такие топоры встречаются там раз в 15 реже, чем в Бирке, что совершенно достаточно для противопоставления. Советские археологи неоднократно писали о наличии кольчуг в русских погребениях в отличие от скандинавских. Т. Арне ответил: «В Бирке, однако, найдена одна кольчуга IX в. и вторая III в. найдена в Южной Швеции» [8]. Такой ответ только подтверждает выводы, которые этот археолог хотел опровергнуть. Кольчугу III в. надо отбросить. В III в. было множество римских кольчуг, а в русских степях эти доспехи известны тогда у сарматов. С падением Римской империи кольчуги в Западной Европе исчезли. В Швеции времен викингов, по приведенному авторитетному заявлению Т. Арне, известна лишь одна кольчуга. А у нас они в IX — X вв. обычны: в Гнездове кольчуги (целиком или частично) найдены уже в девяти курганах, в Тимиреве близ Ярославля — в одном, в Чернигове в кургане Черная Могила — две кольчуги, там же в кургане Гульбище — одна, в Киеве в погребениях того же времени — две и т. д. В Новгороде в городском слое куски доспехов, в томчисле кольчуг, обычны; найден большой кусок кольчуги и в слое X в. Боевая одежда была у всех народов важным показателем культурного уровня и развития военной техники. Ее носили профессиональные воины. Об этом приходится напоминать ввиду заявлений норманистов о военном и культурном превосходстве норманнов над славянами. Шлемы в погребениях X в. в России найдены: в Гнездове два, в Черной Могиле два, в Гульбище один. Все они целы и принадлежат к восточному типу, господствующему в России до XVI в. включительно и в Западной Европе не известному. Нижняя часть такого шлема имеет вид полуэллипсоида, вверху он плавно переходит в основание вертикального стержня, увенчивающего шлем. В Швеции времен викингов шлемов не найдено (кроме обломков). Как известно всем археологам, керамика благодаря своей массовости заслуженно считается важнейшим показателем культурного развития и надежнейшим этническим признаком. Шведский археолог Д. Селлинг издала превосходное исследование о шведской керамике IX — XII вв. [9] Изученные ею сосуды в большинстве своем найдены в Бирке и относятся к IX — X вв. Выводы четки и убедительны. Они помогают понять историческое значение керамики Гнездова. Шведская керамика разделена Д. Селлинг на четыре группы. К первой группе отнесены сосуды, привозимые из Западной Европы. В Бирке они составляют 2%. В большинстве они сделаны на круге. Вторая группа керамики — «славянская, или возникшая под славянским влиянием». В Бирке она составляет около 13%. Это обычные славянские сосуды с типичными профилями особенно характерны пухлые отогнутые венчики и выпуклые плечики, варианты тоже типичны для славян) и орнаментами преимущественно линейным и волнистым). Встречены и сосуды с клеймами на днищах. Такие сосуды одинаковы у славян от Эльбы, Дуная и Адриатического моря до Волхова, Волги, Оки и Кубани. Д. Селлинг доказывает, что в Швецию они проникли от славян, живших на южном берегу Балтийского моря. Т. Арне, возражая советским археологам, особенно настаивает на том, что эта керамика говорит о влиянии не русских, а балтийских славян [10]. Возможно, что он и прав. Но ведь он сам себе противоречит. Будь верна его основная гипотеза о шведских колониях в России, колонии эти сносились бы со Швецией и керамика проникала бы оттуда. Основную колонию он как и другие шведские археологи) видит в Гнездове, а там керамика именно славянская. Некоторые славянские сосуды в Швеции были, по мнению Д. Селлинг, импортом. Для других сосудов минералогическим исследованием убедительно доказано шведское изготовление под славянским влиянием. Автор особо подчеркивает: «Влияние шведской керамики времени викингов на область к югу от Балтийского моря исключено как в отношении волнистого орнамента, так и в каком-либо ином отношении». Сосуды славянского типа в Бирке в большинстве своем сделаны на кругу, но встречаются и сделанные от руки — это типичные раннеславянские сосуды. К третьей группе Д. Селлинг относит сосуды финских западнофинских) типов, в Бирке они составляют около 5 % и все сделаны от руки. Наиболее важна четвертая группа, собственно шведская, только она имеет местные генетические связи. В Бирке эти сосуды составляют около 80%. В подавляющем большинстве они сделаны от руки. Будь в Гнездове шведская колония, там обязательно встретились бы сосуды этой четвертой группы. Однако их там нет равно как и сосудов первой и третьей групп). Вся керамика в Гнездове типично славянская, что убедительно говорит о значительном преобладании там славян. В Бирке примерно 90% сосудов изготовлено от руки и 10% на круге. В Гнездове, наоборот, примерно 90% сосудов изготовлено на круге и 10% от руки. В Швеции даже в XII в. было много керамики, сделанной от руки. В России наиболее массовые керамические материалы дал Новгород; слоев IX в. там нет, а в X в. уже вся керамика сделана на круге, в XI в. и особенно в XII в. она значительно улучшается технически. Археологи всех стран знают, что гончарный круг является доказательством важных экономических и культурных изменении. Появление круга надо связывать с появлением гончарного ремесла, а историческая роль ремесла велика. Сравнение доспехов и особенно керамики может произвести впечатление, будто здесь утверждается значительное культурное превосходство славян над норманнами. Нет, больших различий не было, уровень развития этих этнических групп в IX— X вв. мало различался. Но обычные утверждения норманистов о культурной роли норманнов на Руси еще менее обоснованы. Впрочем, в некоторых отраслях культуры норманны ушли вперед; в частности, норманнское влияние на русские ювелирные изделия X в. очень заметно, оно и послужило основой для предположений о шведских колониях в России. Такое влияние порождало в русской среде сложные сочетания признаков, типичных для гнездовского курганного инвентаря. Еще в 1914 г. Т. Арне объявил одной из главных опор своей теории шведской колонизации факт, говорящий по существу против нее. Он писал: «среди колонистов были шведские ремесленники, это, мне кажется, доказано тем, что предметы, найденные в России и имеющие тип существенно скандинавский, представляют заметный местный оттенок, имеют известную печать влияния, восточного или византийского» [11]. Таким образом, предубеждение, будто только скандинавские ремесленники могли комбинировать в своих изделиях скандинавские и восточные элементы, типично. В 1960 г. X. Арбман посвятил этому вопросу ценную работу [12]. Он тоже исходит из предположения о шведских колонистах и шведских ремесленниках в России. Им рассмотрен ряд ювелирных изделий, преимущественно гнездовских, где скандинавские влияния причудливо сочетаются с местными формами. В некоторых случаях, как он доказал, скандинавские мотивы не поняты мастерами. Но для шведского ремесленника это едва ли вероятно. Автор завершает статью словами: «Потребуется большая и утомительная работа, пока в этом очень сложном процессе сплава смогут быть с уверенностью проведены пограничные линии между различными культурами». Это совершенно верно. К данному сложному вопросу надо подходить без предубеждений. Рассмотренные изделия а они в Гнездове обычны) X. Арбман называет «своебразными гибридами». Нельзя решить, кто изготовлял эти гибриды: скандинавы, находившиеся под славянским может быть, вообще восточноевропейским) влиянием, или славяне, находившиеся под скандинавским влиянием финские, летто-литовские, тюркские изделия тоже возможны, но они в Гнездове немногочисленны). Второе решение относительно вещей, находимых только в России, вероятнее. Но тогда ничего не остается от предположения о шведской колонии. Впрочем, наличие в славянских погребениях импортных вещей, чисто скандинавских, наряду с чисто славянскими вещами бесспорно. Повторяю, что отдельные шведские погребения в Гнездове тоже несомненны. Сравнение погребальных обрядов Гнездова со шведскими а различия велики) потребовало бы многих страниц; слишком разнообразны эти обряды и в Скандинавии, и в России, и в частности в Гнездове. Норманистам всегда было трудно объяснить отсутствие в Гнездове скандинавских рунических надписей. Поэтому для решения вопроса об этнической принадлежности Гнездова имеет значение открытая там славянская надпись, нанесенная кирилловским шрифтом на глиняном сосуде, хотя она и единична. Она найдена в 1949 г, при раскопках Д. Л. Авдусина в кургане первой четверти X в. Это древнейшая русская надпись вообще. Ей уже посвящена значительная литература. Т, Арне говорит по поводу этой находки: «Можно заявить, что лишь в Швеции имеется 2300 рунических надписей, большинство XI в., а многие еще старше» [13]. Но ведь это только аргумент против основной теории Т. Арне. Никто не отрицает, что рунические надписи были важным культурным достижением шведов времен викингов. Но чем больше их в Швеции, тем удивительнее их отсутствие в Гнездове, будь там действительно шведская колония. С расширением работ советских археологов скандинавские рунические надписи закономерно найдены и в СССР. Впрочем, одна такая надпись известна у нас с начала XX в.; она была найдена на острове Березань в Черном море и долго оставалась единственной. Недавно при раскопках В. И. Равдоникаса в Старой Ладоге обнаружены руны на деревянной палочке в слое VIII —IX вв. Этой палочке уже посвящен ряд работ. Затем при моих раскопках в Новгороде обнаружены руны на обломке кости в слое начала XI в. Это отрывок младшего рунического алфавита в его датском варианте. Такие алфавитные надписи в Скандинавии известны [14]. Эти находки — несомненные свидетельства пребывания отдельных скандинавов в России, что подтверждается и другими источниками, письменными и вещественными. Исключительная редкость рун в России резко противоречит обилию их в Скандинавии. Огромные размеры советских раскопок особо подчеркивают эту редкость. Очевидно, проникновение скандинавов в Россию не было массовым. Клады восточных монет IX—X вв., часто находимые России и Швеции, были использованы для подтверждения норманнской теории: считалось почему-то несомненным, что только норманны прокладывали в России торговые пути, отмеченные этими находками. Такое мнение опроверг В. Л. Янин, разделив клады на четыре периода. Русские клады количественно распределяются по этим периодам довольно равномерно, что облегчает выводы