Мой миф о Тропе. Тропа и ­ Нью-эйдж - 4

Автор Шевцов А.А.    16.08.2006 г.04 ноября 2005 г

Что же говорит о Нью-эйдж религиоведение?
Начать надо с того, что религиоведение
однозначно сужает этот разговор до религиозного
Нью-эйдж. В отличие от Церкви, наука всегда
старается четко определить предмет своего
исследования и, по крайней мере, не лезть в
политику. Уже одно это чрезвычайно важно для
понимания того, что делают травильщики. Да и
естественно это для Церкви, отделенной от
государства, высказывать свои суждения о делах
веры, а не власти.

"В последние годы на Западе получили распространение
многочисленные религиозные организации, которые в нашей
отечественной литературе называются по разному:
«нетрадиционные религии», «религии нового века» (то есть,
собственно нью-эйдж — новый век — АШ), «молодежные религии»,
«религии будущего и другие» (О. Данильян, В. Тараненко,
Религиоведение, с. 244, — М.:ЭКСМО, 2005).
К этому дается сноска:
«В современном религиоведении чаще всего оперируют тремя
названиями — „нетрадиционные религии“, „новые религиозные
верования“ („неорелигии“), „религии нового века“.
Они не тождественны. Понятием „нетрадиционной“
религии обозначаются не свойственные для нашей культуры
верования (буддизм, вакхабизм). Термин „новые религиозные
верования“ применяется к религиозным направлениям, которые
возникли в современную эпоху в результате поиска новых
духовных ориентиров.
Понятием „религии нового века“ обозначаются
сциентистские („наукообразные“) религии, которые только
абстрактно относятся к религиозным течениям» (Там же).

Далее авторы заявляют, что «феномен нетрадиционных
религий еще недостаточно изучен», и, словно забывая о созданной
ими классификации, рассказывают о Неохристинском
направлении, Неоориенталистском направлении, Синтетическом
направлении, Сциентистском направлении,
Мистико-оздоровительном направлении, Неоязыческом
направлении, Сатанинском направлении и Тоталитарном
направлении.
Считать ли, что все они относятся к Нью-эйдж, то есть
религиям нового века, или же как-то соответствуют одни
нетрадиционным религиям, другие новым религиозным
верованиям, предоставляется читателю. Действительно,
разработано это пока еще плохо.

Однако авторы исследуют, и это заставляет их пытаться
понять то, что происходит. В отличие от защитников церкви,
ученым нельзя ограничиваться одним лишь чутьем. Но, если
вдуматься, любые религии, пусть даже и новые, являются врагами
науки. Просто потому, что наука рождалась как враг религий.
Распространение новых религий, безусловно, должно уводить
людей от научного мировоззрения. Так что, исследовать это
явление пора, если наука не хочет потерять остатки своего
авторитета.
Но ученые очень спокойны. В чем дело?
«Волна этих религий, прокатившись по передовым в
техническом отношении странам мира, выплеснулась и на
постсоветское пространство, в том числе и Россию. Сегодня
вряд ли найдется человек, который бы ни разу не сталкивался с
миссионерами, учителями, проповедниками этих новых
религиозных учений и культов. В наших городах их великое
множество.
Поэтому есть необходимость в разъяснении особенностей
подобных культов, их сути и проявлений» (Там же).

Как любопытно! Христиане не исследуют, потому что сразу
знают, что это враги, и их надо не изучать, а уничтожать. И
ученые, оказывается, тоже не исследуют: они сразу разъясняют
суть, особенности и проявления…
Как чуют врага христиане, я могу понять: они просто видят,
как паства сбегает от них, поклоняясь, как во времена Моисея,
новым Золотым Тельцам, стоит только подвернуться
возможности. Тут все очевидно.
А как же ученые-то без исследования разглядели суть этого
явления? Ведь они же сами сделали исследование самой сутью
научного метода? Или же в данном случае им тоже достаточно
лишь чутья, и они по каким-то неведомым нам признакам
распознают, что происходит? По каким?
Не по тем ли, что проявились в словах: «волна этих религий,
прокатившись по передовым в техническом отношении странам
мира»?..
Иными словами, не знают ли ученые, что все эти
нетрадиционные верования порождены именно наукой, точнее,
естественнонаучным мировоззрением, что они — еще один удар по
тому врагу, с которым изначально воевала наука, возникнув в
семнадцатом веке — по Христианству. Но при этом, разрушая
Христианство, все эти новые религии не затрагивают главного:
они не могут уничтожить самую основу мышления современного
человека, которая естественнонаучна.
Иными словами, чем бы дите не баловалось, оно все равно
будет пользоваться Интернетом, западными лекарствами,
современными шприцами для наркотиков, ездить на машинах,
летать на самолетах, и вообще, оно — детище научно-технического
прогресса…

Вот такого франкенштейна породила современная западная
цивилизация, взращенная естественной наукой, чтобы добить
своего извечного врага. А породив, спокойно описывает и
объясняет суть, еще и приговаривая какие-то слова о
Свободомыслии в отношении религии. Любопытно, когда
Христианство падет, справится ли естественная наука с новым
миром, в котором неизбежно окажется, или же она — камикадзе,
которому суждено лишь уничтожить врага, а потом освободить
площадку для нового хозяина земли?..

Тем не менее, научный подход все-таки дает хоть какую-то
возможность исследовать. Они просто не вольны не делать этого,
если хотят хотя бы выглядеть научно. Дав самое краткое описание
явления, ученые пытаются понять исходные условия, благодаря
которым эта волна захлестнула Россию.
«В последние годы в России получили распространение
религиозные нетрадиционные образования. Появившись здесь как
часть мирового религиозного процесса, новые религии
унаследовали черты, которые характеризуют их в любой стране.
Вместе с тем неорелигиям России присущи и определенные
специфические признаки. Прежде всего необходимо отметить,
что в западных странах нетрадиционные верования возникли как
следствие падения авторитета традиционных религий. В России
же их появление совпало с периодом религиозного возрождения и
стало своеобразным свидетельством проявления плюрализации
религиозной жизни.
Далее, если на Западе нетрадиционные религии выступали
определенной религиозной альтернативой традиционным
верованиям, то на нашей территории они появились как протест
против коммунистической идеологии, как форма диссидентства.
Однако неорелигии в России имеют не только
диссидентскую, но и своеобразную практическую
направленность. Они часто выступают не формой поиска Бога
как Абсолюта, а специфическим средством решения личных
проблем, средством физического и психического оздоровления
(йога, медитация и др)» (Там же, с. 322).

Очень важные рассуждения. Без них понять большую часть
движений, возникших в России в конце прошлого века, просто
невозможно.
Да, такие движения, как Тропа, осознанно или неосознанно
возникали как протест против коммунистической идеологии. И
если они не нравятся воинствующим христианам как конкуренты
в борьбе за паству, то не надо забывать, что именно они были той
средой, через которую многие ищущие люди приходили к поиску
Бога или духовности. Кстати, авторы учебника об этом хорошо
сказали:
«Можно назвать еще одну особенность. Если в западных
странах пополнение приверженцев неорелигий осуществлялось за
счет верующих, которые шли путем переосмысления
официальных церковных доктрин и религиозной символики, то у
нас к новым религиям приобщались, большей частью,
неверующие, а иногда и атеисты, то есть те, кто не были
знакомы с религиозной традицией и не имели до сих пор
начального религиозного образования» (Там же).

До сих пор помню, как звучали в восьмидесятых годах
прошлого века слова: лучше любая вера, чем то безверие, что
стоит у нас".
Изрядная часть новых религиозных и духовных движений,
возникших в России после революции 91 года, были именно тем,
что приучало бывших атеистов к поиску духовности. И это уже
вопрос качества проповеди, что шли они не сразу в Христианскую
Церковь, про которую тогда вскрылось множество некрасивых
фактов, а в буферные школы. При определенной широте души и
ума стоило бы сейчас быть благодарными им за то, что они
сделали для Церкви миссионерскую работу. Но где это видано,
чтобы в России ценили за сделанное?!..

Духовные движения России не уводили паству от
традиционных Церквей или Конфессий. Они лишь приняли в себя
поток ищущих и обучили их языку духовного поиска. Далее они
исчерпывались, если за ними не было действительной глубины, и
тихо сходили на нет. А если не сходили, значит, в них было
Откровение, достаточно большое, чтобы обеспечить им долгую
жизнь.
Второе: неорелигии в России имеют не только
диссидентскую, но и своеобразную практическую
направленность. Они часто выступают не формой поиска Бога
как Абсолюта, а специфическим средством решения личных
проблем, средством физического и психического оздоровления.

В сущности, здесь сказано, что большая часть того, что
названо неорелигиями, в России религиями не являлось. Исходно
йога религиозна. Но та йога, что практикуют европейцы, является
не более, чем оздоровительной гимнастикой. Как и так
называемая «медитация». Что это такое, не знают даже те, кто ей
обучает. Европейская «медитация», это, безусловно, не meditatio
европейского средневековья, которое переводится всего лишь как
размышление. Но это и не дхьяна йоги или буддизма. Просто
потому, что дхьяна — это дхьяна, а не медитация.
На поверку «медитации», которым обучают у нас, являются не
более, чем школой самосозерцания, а с тем и обретения языка для
обращения в себя. Иными словами, это явление психологическое,
а не религиозное. А мистический налет, который есть на всем
этом — не более, чем заманчивая обертка, благодаря которой всем
этим движениям и удавалось заполучать к себе людей.
Однако Христианство обладает глубочайшей школой
собственной мистики. Оно вполне конкурентноспособно в этом.
Надо только осознать, что же хотят современные люди. Надо
попытаться их понять…

Авторы учебника пытаются начать такое исследование. Пока
еще слабо, но начальные шаги к пониманию сделаны, их бы
стоило учесть:
«Причиной, толкающей в первую очередь молодежь в
объятия многочисленных современных культов, является
разочарование официальными ценностями потребительского
общества, безработица, нищета, социальная неустроенность,
страх перед завтрашним днем. Все это —
социально-психологический фактор поиска новой системы
ценностей, новой „науки жизни“.
Кроме того, создатели новых культов чутко реагируют на
перепады в общественных настроениях. Они проповедуют
равенство и братство, обещают своим последователям рай на
земле, вечное блаженство, избавление от болезней и других
невзгод. В новых религиях людей привлекает четкая организация,
жесткие моральные и поведенческие правила жизни, атмосфера
сплоченности и взаимовыручки» (Там же, с. 245–6).
Большая часть этого рассуждения будто вынута еще из
учебников атеизма, говорившего почти такими же словами про
Христианство и Ислам. Значит, чтобы противопоставить себя
новым религиям, Церковь должна принять, что, в общем, она дает
именно то, что надо современной молодежи, и углубленно
изучить различия. Именно в них и скрывается причина успеха
неорелигий.
Авторы делают какие-то намеки. Их недостаточно для
настоящего понимания, но все же:
«Новые религии, в отличие от традиционных, развивают
энергичную пропагандистскую деятельность. Каждый из
верующих ощущает себя миссионером. Членами новых общин
становятся люди, жаждущие духовной, религиозной активности» (Там же).

Попросту говоря, нового ищут те, кого старые Церкви
проглядели и недооценили. Не все так просто, конечно. Но
Христианство определенно невнимательно к людям, и небережно
с ними. Оно не для людей, оно для Бога и для самого себя. И
люди, потоптавшись у его дверей, расползаются по тем местам,
где им рады…
В ответ, их обзывают Нью-эйдж и принимаются травить. И
никто даже не делает попытки понять их, понять их поиск и их
чувства. Никто даже не пытается просто поговорить с этими
людьми, а ведь мы — именно те, за кого вы ведете свою битву…
Русский человек, приученный веками к определенному
пониманию веры Христовой, непроизвольно ожидает от своей
Православной церкви любви, заботы и понимания, а что мы
имеем вместо этого, я покажу в следующей главе, где разберу
собственное представление о Нью-эйдж воинствующих христиан.

А. Шевцов