СССР Скорость и динамика в русской культуре.

«И быстрее, шибче воли
Поезд мчится в чистом поле».
Нестор Кукольник «Попутная песня».

Страсть к движению, к динамике – следствие особого ощущения пространства. В своё время Гоголь задал риторический вопрос, не требовавший, как водится, ответа: «И какой же русский не любит быстрой езды?» Действительно, сложно не полюбить скорость, имея русские расстояния. Всё тот же Николай Васильевич констатировал, правда, уже в другом своём произведении: «Да отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь». И в «Ревизоре», и в «Мёртвых душах» главное действующее лицо – пространство. А ещё – любовь к быстрой езде, тем пространством порождаемая. И – полетел господин Хлестаков «…по всей дороге с колокольчиком» куда кривая выведет. Это, как в народной сказке: скакал Иван - Царевич три дня и три ночи, а волшебный лес всё не кончается… Или, как в песне: «Быстрота, разгул, волненье, ожиданье, нетерпенье…» Это не математика – тут скорость множится на расстояние и даёт в итоге ещё один красивый вопрос: «Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: "чёрт побери всё!" - его ли душе не любить её?» Получается, что динамичность – это свойство русской натуры, особенность менталитета. Долго запрягает – быстро едет. Вдоль по Питерской – несётся. Ямщик, не гони лошадей! Но невозможно, ибо скорость – в крови. Или даже так: «Броня крепка и танки наши – быстры!», «Мчались танки, ветер подымая…» Русские танки быстры – они не ползут, а несутся. Как и русские сани в морозной пыли.

Царскосельская дорога. Эпоха Николая I

Правление Николая I – это начало железных дорог. Об этом – много баек – недосуг оные пересказывать. Важно одно – Николай, как никто, ощущал великую громадность подвластной империи. Скорость сообщения – это мобильность управления. Он хотел всё контролировать. Но! Пока его указ дотащат на лошадях в уездный город Н., так три весны пройдёт… Тоска… А Николай ненавидел медлительность, почитая её за лень. Отсюда – страсть к поездам, к мостам, ко всем этим новейшим английским и немецким штукам, которые (по мнению авторов прожектов) могли не только мчаться по земле, но и плыть. Его величество регулярно выписывал западные технические журналы, дивясь премудростям – была бы его воля, он бы всю жизнь ими занимался. «Мы – инженеры!» - говорил он и всем красивым мундирам предпочитал форму инженерных войск. Поезд – символ железного века. Недаром граф-пахарь, стойкий дезурбанист Лев Толстой «швыряет» отчаявшуюся Анну именно под поезд – под бездушную машину, перемалывающую всё и вся. Ей без разницы. Но прогресс неумолим, а жажда скорости всё возрастает!

Из газет 1910-х годов

А вот и начало XX столетия - ароматно-кружевная, барственная эра Ар Нуво,…Серебряный Век; и русский поэт-эстет, надменный денди Игорь Северянин пишет: «В ландо моторном, в ландо шикарном / Я проезжаю по Островам». Однако же ананасы в шампанском и прочие «лазоревые тальмы» - это лишь одна ипостась эпохи, ибо налицо - бурное развитие средств передвижения, повышенный интерес к автомобилям и – автомобилистам. У экзальтированных дамочек – влечение не только к печальным поэтам с глазами побитого Пьеро, но и к брутальным гонщикам в кожаных куртках и шлемах. Короткие встречи, стремительность, волнение. 1903 год – рождение Российского автомобильного общества. В 1915 году в популярном издании «Столица и усадьба» публикуется отчёт о деятельности Общества – за 12 лет работы оно успело себя прославить триумфами на международных выставках, ошеломляющими автопробегами и теперь уже – активным участием в войне. Будущее видится страшноватым и динамичным – на футуристических картинках Серебряного века мы видим гигантские подвесные пути с невероятными авто-ландо, ажурные станции скоростного трамвая и, разумеется, дорожные пробки.

Футуристическая картинка начала 1910-х годов

Всё стало возможным после Революции.1920-е годы – время культа машин, механизмов. Любоваться их работой, подчиняться их слаженному ритму, ударять автопробегом. Они – эти железные существа с пламенными моторами - видятся идеальными воплощениями человеческого гения, куда как более великими, чем живописные полотна или, например, поэзия. Машина – эталон и потому на неё следует равняться…человеку. И – завидовать ей. «Я хочу быть машиной…Зависть взяла к машине – вот оно что! Чем я хуже её? Мы же её выдумали, создали, а она оказалась куда свирепее нас», - унылостенает персонаж Юрия Олеши.А что на экране?В фильме Дзиги Вертова «Человек с киноаппаратом» - бесконечная смена образов, неодолимая быстрота, желание нестись, бежать, перепрыгивать. В кадре – трамваи, автомобили, заводские станки. Их ритм сопрягается с мельканием рук барышень-телефонисток и с беспрестанным бегом совслужащих по конторским коридорам. Человек может быть машиной – человек должен стать машиной. В этом нет ничего уничижительного, ибо машина – это бог нашей пламенеющей современности!

«Неужель он не знает, что живых коней победила стальная конница?» – наивно спрашивал поэт уходящей крестьянской Руси. «Железный конь идёт на смену крестьянской лошадке!», - весело и бойко отвечал ему великий комбинатор. Эпоха неслась на всех парах, сметая на своём пути отжившие смыслы, рифмы и прочую старорежимную ересь, вроде кружевных салфеточек, фаянсовых котиков и «стилей разных Луёв». Обретая скорость, обретаешь истину – прорыв в Грядущее. Автопробег – это не просто модное мероприятие, но веление времени. «Полотнища ослепительного света полоскались на дороге. Прах летел из-под колес. Протяжно завывали клаксоны. Ветер метался во все стороны. В минуту все исчезло, и только долго колебался и прыгал в темноте рубиновый фонарик последней машины. Настоящая жизнь пролетела мимо, радостно трубя и сверкая лаковыми крыльями. - Вам не завидно, Балаганов? Мне завидно». Зависть не только к людям-участникам, но и к самим машинам – именно они и воплощают ту самую «настоящую жизнь».

На символичной картине Петра Вильямса «Автопробег» изображена некая идеальная реальность (sic!) – роскошные авто несутся мимо белоснежных агрогородов - они должны вот-вот прийти на смену избам, овинам, амбарам… На стене одного из суперсовременных сооружений – громадный плакат «Автомобилю – дорога!» Посмотрите вдаль – никакого тёмного леса со старыми сказками - сплошные ЛЭПы да строящиеся шедевры конструктивизма. И только в углу изображён крестьянский мальчик, пытающийся сладить с норовистым жеребёнком – с тем самым, есенинским, который всё ещё не понимает, почему его заменили бездушной и холодной стальной лошадью.

П.Вильямс, "Автопробег", 1929-31 гг

Что ж остаётся бедному Остапу? Он – тоже обломок, обмылок старой эпохи – он до сих пор мыслит категориями «батистовые портянки будем носить, крем Марго кушать». Только по-жульнически примазаться к автопробегу вместе с таким же древним рыдваном – с Антилопой-Гну, коя была «…такой старый автомобиль, что появление его на рынке можно было объяснить только ликвидацией автомобильного музея». Ильф и Петров подчёркивают, что престарелый Lorraine-Dietrich пана Козлевича создали ещё на заре эры автомобилизма, то есть всего лет двадцать пять-тридцать назад. Для современного человека конца 1920-х это была невероятная колымага, ничем не краше извощичьей пролётки. «Видите, Балаганов, что можно сделать из простой швейной машины Зингера?» Это теперь для нас и «антилоповый» Lorraine-Dietrich, и «…два Фиата, два Паккарда и один Студебеккер» выглядят, как благородно-винтажные ретро-автомобили – приблизительно из одной эпохи плюс-минус полвека… Множатся журналы с автомобильной тематикой – обзор зарубежных достижений, новинки советского автопрома, полезные советы, анекдоты в тему, карикатуры, курьёзы… «Муза дальних странствий манит человека».

А. Яр-Кравченко, "Мотоциклетный пробег жен инженеров", 1937 г

Мотопробеги и велопробеги, солнечная пыль, звон в ушах, победные марши. Жизнь – это скорость. Посмотрите на картину Анатолия Яр-Кравченко – «Мотоциклетный пробег жен инженеров» - основой для сюжета послужил пробег Ижевск-Москва, устроенный прекрасными дамами в 1936 году. Мы покоряем пространство и время. Недавно – от сохи, а ныне – летим в открытом авто навстречу Счастью, подобно пименовской фемине, символу «Новой Москвы». В кинофильме «Светлый путь» Таня Морозова уже не просто едет, но - летит над Москвой в шикарной машине.

Вот и гайдаровские мальчики, живя на затерянном полустанке, грезят далёкими странами и блистающими мирами. Их же мир – стабилен и, как им представляется, скучен. Жизнь скорого поезда – это и есть та самая настоящая Жизнь. «Заревёт, разбрасывая искры. Сверкнет яркими огнями. Как тени, промелькнут в окнах чьи-то лица, цветы на белых столиках большого вагона-ресторана. Блеснут золотом тяжелые желтые ручки, разноцветные стекла. Пронесется белый колпак повара. И никогда, ни разу не останавливался скорый на их маленьком разъезде. Всегда торопится, мчится в какую-то очень далёкую страну – Сибирь… Очень, очень неспокойная жизнь у этого скорого поезда…»ХудожникГеоргий Нисский – сын станционного врача – с детства привык провожать поезда, мечтать о них. Именно он сумел воссоздать ту самую «беспокойную жизнь» скорых поездов. Ветер, воздух, волнение и – желание перемен. Поезда Нисского – это примета динамичного времени. Скорость – это залог индустриальной мощи. Недаром один из знаковых производственных романов 1930-х так и называется - «Время – вперёд!» Главный смысл – надо спешить. «Задержать темпы - это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим! Вот почему нельзя нам больше отставать... Поезд летел…»

Г. Нисский, "В пути"

Куда уж тут поспеть старенькой лошадке из песни Леонида Утёсова, которая всё ещё не сдаётся и пытается соревноваться не только с машинами, но и с… метрополитеном?

«Ну и как же это только получается
Что-то в жизни перепуталось хитро
Чтоб запрячь тебя я утром отправляюся
От Сокольников до Парка на метро».

Этот сюжет интересен, прежде всего, тем, что показывает колоссальный технический прорыв, произошедший слишком быстро, молниеносно, в пределах одной человеческой жизни – пожилой извозчик помнит, как он нёсся по булыжной мостовой и был повелителем пространства, лидером уличного движения. Его лошадь была молода и полна сил. А ныне? «Стань, Маруська, в стороне».

С. Шор, "Мы учимся управлять автомобилем", 1937 г

Послевоенные годы - время реализации крупномасштабных государственных проектов, таких, как освоение Целины (1954 – 1960 гг.), строительство Братской ГЭС (началось в 1954 г.), возведение жилых новостроек во всех крупных городах. Если вспомнить знаменитые фильмы того времени – «Высота», «Разные судьбы», «Весна на Заречной улице», «Карьера Димы Горина», то становится ясно – в Советском Союзе происходили сложные миграционные процессы. Люди срывались с насиженных мест и мчались навстречу новым городам, свежим ветрам и открытиям. За туманом и за запахом Тайги. Поезд представляется символом молодёжной романтики, любви и расставания. У Евгения Евтушенко читаем: «Паровозный гудок, журавлиные трубы, / И зубов холодок сквозь раскрытые губы…» Или: «Я, как поезд, что мечется столько уж лет между городом Да и городом Нет».

Интересно, что машина теперь становится признаком мещанского быта - наравне с пухлым плюшевым диваном, мягким ковром и апельсинного цвета, шёлковым абажуром. «Берегись автомобиля» - предупреждают нас киношники, наделяя наивного вора Деточкина высшей добродетелью эпохи – тотальным бескорыстием. Ему-то совершенно не нужна машина, как другому культовому герою – физику Гусеву – не нужна квартира. Зачем всё это, когда скоро «…караваны ракет помчат нас вперёд от звезды до звезды…»? А пока – можно ехать в электричке, с рюкзаками и песнями, грезить о Марсианских каналах и спорить о новом рассказе Васи Аксёнова. А в личном авто путешествуют только гнусные мещане с жирными задами и такими же заплывшими извилинами.

Начало 1970-х выдалось оптимистичным и солнечным – на слуху была звенящая аббревиатура БАМ. Байкало-Амурская Магистраль – это звучало гордо, красиво, заманчиво и – романтично. Радиоточка выдавала радостную песню на стихи Роберта Рождественского:

«Слышишь, время гудит: БАМ! На просторах крутых БАМ!
И большая тайга покоряется нам.
…Этот колокол наших сердец молодых».

В апреле 1974 года БАМ был официально объявлен всесоюзной ударной стройкой – это означало, что сюда будут брошены лучшие силы общества. Молодёжь проявляла активность – всё ещё были актуальны красивые порывы и таёжные рассветы: «Лягут рельсы, будто струны наших песенных гитар». Потом, в 1990-х, правда, стало модно говорить, что это была дорога в никуда, ошибка, чуть ли не афера. Впрочем, БАМ ещё проявит себя, вот увидите! В целом же 1970-е годы оказались – действительно! – той самой эрой Застоя, когда вещи стали интереснее идей. Личный автомобиль – примета обеспеченной, правильно устроенной жизни. Лучше всего «Волга» или «Жигули», разумеется. У Владимира Солоухина есть характерный сюжет – «Съезжались на дачу гости». Аллюзии всем понятны: ну что, брат Пушкин?«В первом часу дня начали мало-помалу собираться гости на дачу в Мичуринце; некоторые по зеленой дачной улице с электрички, но большинство на машинах – "Жигулях" или "Волгах"». Тут уже не скорость важна, а – престиж. Дача плюс машина. Плюс трёхкомнатная квартира, ковры, паласы, чешский хрусталь и ГДР-овский сервиз «Мадонна».

У молодёжи – повальное увлечение мотоциклами. Каждый, уважающий себя, пацан должен уметь управиться с мото-конём. Мотоцикл, гитара, полузапретная рок-музыка. Модной становится профессия каскадёра – того, кто не боится головокружительной скорости.

«На крутых поворотах машину бросает в кювет
Снова дух замирает, но прекрасней профессии нет…

Снова съёмка, погоня и риск без конца
Мы работой своей обжигаем сердца…»

1980-е – расцвет многочисленных неформальных объединений. Александр Залдостанов по прозвищу Хирург – практикующий врач и - знаменитый байкер, легенда времени… а ныне – общественный деятель патриотического толка…

…В 1990-е началась истеричная любовь к иномаркам, что неудивительно – ныне престижно быть циничным западником. «Я буду плакать и смеяться, когда усядусь в Мерседес!» - горланила популярная девичья группа «Комбинация», воспевая цивилизованную жизнь и красивые любовные отношения с американ-боем. «Мерс» или даже -… «Мерин» – стал броской деталью новорусской крутизны. Впоследствии его сменил чёрный Бумер – BMW. В одноимённом фильме главным героем становится, по сути, автомашина – остальные фигуранты принципиально взаимозаменяемы – мечущиеся и стреляющие мальчики-однодневки, бандиты, чья жизнь – копейка. Нынче скорость нужна для погони и преследования… Да и куда мчаться-то? К какому Прекрасному Далёко? Разруха и – нахальная роскошь в одном флаконе: заброшенные гиганты советской индустрии высятся ржавыми обломками над светящимся в ночи зданием с вывеской «Казино».

А вот и наши дни. «Не важно, какая скорость у тебя – важно, какая скорость у твоего провайдера!» - зазывают рекламные плакаты фирм, торгующих… Интернет-временем, быстротой, динамикой общения и сообщения. Сейчас время виртуальных скоростей – уже не нужно везти письмо на край света или ехать за тысячу километров, чтобы увидеть родного человека. Достаточно набрать пароль электронной почты или включить Скайп. Вместе с тем, всё большую популярность приобретают гонки на ретро-велосипедах, парады старинных авто, Дни Рождения московского трамвая и прочие ностальгические мероприятия такого рода. Но это просто игра. Жизнь всё больше ускоряется… Мы даже не успеваем оглянуться. «Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несёшься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, всё отстает и остается позади... и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства…»