✅ СУЧИЙ СЫН. В одном государстве жил царь с царицей. И не было у него. детей.

✅ СУЧИЙ СЫН

В одном государстве жил царь с царицей. И не было у него
детей. Сколько докторов не было, сколько знахарей звали. Раз
пришла бабушка-задворенка:
— Пустите невода в мори, выловится рыбка, золото-перо.
Сварите о семи водах, пусть царица воду выхлебает.
Пустил царь невода в мори, выловил рыбку золото-перо.
Варила рыбку повариха, прихлебывала. Выхлебала уху цари-
ця. Коски сучка поглодала. Все три и понесли. Царица брюхата,
повариха брюхата и сучка брюхата.
Народили вси по пареньку. У царицы сын — Королевич,
поварихи — Кухаревич, у суки — Сучий сын. Выросли они до
возрасту. Поехали свет смотреть. Королевич за старшего, Кухаревич
за среднего, а Сучий сын за младшего.
Ехали-ехали выше лесу стоячего, ниже облака ходячего.
Доехали до калинового моста, золотой избы. В ту избу вошли.
А там и питьева, и едива. Наелись, напились. Сучий сын
и говорит:
— Поди, старший брат, на калиновый мост караул держать.
Пошол старший брат Королевич на калиновый мост. А Сучий
сын за им вслед идет, за кущь прячется. Королевич походил-
походил, да и лег спать.
Вдруг земля дрожит, трехголовый змей бежит. Выскочил
Сучий сын из-под куща, стал змея бить. Змей ударит, Сучий
сын по колена в землю войдет. Бились-бились, стала заря заниматься,
стал змей силу терять. И отрубил Сучий сын ему
три головы, вынел три языка. И пошол в золоту избу, повалил-
си. Утром приходит Королевич:
— Что на твоем карауле было?
— На моем карауле все тихо было.
Встал Сучий сын, да в щоку его вдарил:
— Ах, ты, такой-сякой, вот что на твоем карауле было.
И даваёт ему три змеиных головы. Три змеиных языка. На
другой день:
— Иди, средний брат Кухаревич, на калиновый мост караулить.
Пошол средний брат на калиновый мост. А Сучий сын за
ним следом под кущь спряталси. Кухаревич ходил-ходил, лег
и заспал. Тут земля дрожит, девятиглавый змей бежит. Выскочил
Сучий сын, давай с змеем биться. Змей хвостнет, Сучий
сын по пояс в землю войдет. Бились-бились, заря занялась,
стал змей силу терять. Сбил Сучий сын девять голов, срезал
девять языков. Пошол в избу, спать повалилси.
На утро приходит Кухаревич.
— Что, середний брат, в твой караул деялось?
— Ничего, в мой караул все тихо было.
Он взял его по шоке ударил.
— А это что?
Показал ему девять голов змеиных, девять языков змеиных.
На вечер младшему итти, Сучьему сыну. Он бросил свой
нож на стол.
— Если на ножи кровь очутится, выручайте меня братья,
значит мне живому не быть.
Пошол он на калинов мост. Земля дрожит, двенадцатиголовый
змей бежит. Набежал на Сучья сына, давай его бить,
трепать. Что хвостом махнет, Сучий сын по горло в землю войдет.
Бился-бился, уже силы не стало, а до свету далеко еще.
Бился-бился да и кричит:
— Старший брателко Королевич, иди на допомогу!
А нет никого. Он бился-бился:
— Средний брат Кухаревич, иди на допомогу!
А и нет никого. Стал он уж в землю входить, сам ну весь
кровью заливается. Тут в избе проснулся Королевич, видит
нож на столе весь кровью залился. Разбудил он Кухаревича
и побежали на калинов мост. Стали биться, и забили змея.
Двенадцать голов отрезали, двенадцать языков вынели. И поехали
через калинов мост. А Сучий сын и говорит:
— Не хочу, чтоб мой нож в змеиной фатере оставался.
Пошол он потиху за ножом. Под окошком стал и слушает:
а в избе хозяйки, змеиные жены, собрались. Старшая и говорит:
— Ты иди, меньшая сестра, стань на дороге яблоней, будут
они ехать, яблоко сорвут, их и рбзорвет. А ты, средняя, стань
колодечем. Они напьются, их рбзорвет. А я стану кроватью.
Они лягут, их и рбзорвет.
Сучий сын услышал и братьям рассказал. Ну они и поехали.
Ехали-ехали, совсем старший брат сголодался. А тут стоит
яблоня. Яблоки так... во, красные, румяные, духовитые.
— Я сорву яблоко.
— Не рви, Королевич, беда будет.
Он не послушался, сорвал яблоко, его и рбзорвало. Поехали
они дальше. Ехали-ехали, совсем средний брат истомился,
пить просит. А стоит колодечь, ключевая вода, калиновы кусты,
мала пташка песни поет.
— Я напьюсь воды.
— Не пей, Кухаревич, беда будет.
Он напился, его и рбзорвало. Поехал Сучий сын один.
Ехал-ехал, притомился весь. (Три ночи бился, так не спал).
А тут и стоит кровать. Перина пухова, полога шелковы, оде-
ялко соболйно. Он говорит:
— Повалюсь я спать.
А конь говорит:
— Не вались, Сучий сын, беда будет.
Стал конь ту кровать ногами бить, зубами грызть. Тут
и Сучий сын в память пришол. Стал ту кровать огнем зечь. Тут
та змеиха и взмолилась:
— Спусти меня, Сучий сын!
А он говорит:
— Вызволи Королевича да Кухаревича, тогда отпущу. Она
и дала ему живой воды. Он братьев полил, стали они как живые.
Ту змеиху сожгли, а сами домой пошли.
44. Старый «Ох» и молодец
Жил-был старик со старухой. Были они очень из бедных.
Отдать сына в школу не могли. Вот старик взял сына и пошол.
Идет, идет, да: «Ох...»
Тут выскочил седой старик с сосну ростом да и:
— Что надо?
Старик испугался, молчит. А тот:
— Ты Оха звал? Что нать?
Тут старик опамятовался и говорит:
— Да веду сынка, нать в ученье отдать, а денег нет.
— Я возьму его в учение.
— Хорошо, — говорит, — бери. А как я тебя найду, как ваше
будет фамилие?
— Через год сюда приходи, скажи «Ох», и я здесь очутюсь.
— Ну, хорошо.
Прошол год. Сидит старик и говорит хозяйке:
— Теперь я пойду сына выручать.
Тут налетела муха, о пол грянулась, и стал сын.
— Ты, батюшка, как пойдешь меня выручать, выведет тебе
Ох двенадцать петухов, все как один. Который петух ногой
перескокнет, того и бери. Выведет тебе Ох двенадцать кобелей,
который кобель правым ухом поведет, того и бери. Выведет
тебе Ох двенадцать жеребцов, который жеребец хвостом
махнет, того и бери.
Ударился о пол мухой и полетел. Пришол старик на старо
место:
-О х .
Выскочил седой старик.
— Здрастуй, пришол сына обирать.
— Узнаешь своего сына — дак заберешь, не узнаешь — за
мной век будет.
Вывел Ох двенадцать петухов. Все как один, золоты перья.
Посмотрел старик, один петух правой ножкой перескочил.
— Это мой, — говорит.
Ох рассердился:
— Не твоего ума это дело.
Вывел двенадцать кобелей. Один в одного, золота шерсть.
— Который твой?
Ходил старик, ходил... Один кобель правым ухом повел.
— Этот мой.
— Не твоего это ума дело, тут омман есть.
Вывел Ох двенадцать жеребцов. Один в один, золоты гривы.
— Который твой?
Ходил старик таким же побитым, один жеребец хвостом
примахнул.
— Это мой.
— Ну, умел добыть, умей и владеть. Забирай своего сына.
Тут очутился вместо жеребца молодец. Ох и говорит:
— Иди, да умней меня не будь.
Вот они пошли. Старик и говорит:
— Ну, какой ты наукой будешь отца-мать кормить?
— А такой наукой, что я стану голубем золотые пера, а ты
меня на ярмарке продавай. Чего хочешь бери, только клеточку
не отдавай, а то мне пропасть.
Стал он голубем золотые пера. Посадил его старичок
в клетку, понес на ярмонку. Никто голубя не торгует, только
один барин:
— Сколько за голубя берешь?
— Сколько даетё?
— Две сотни даю.
— Берите.
Он вынел голубя из клетки, а барин говорит:
— Я с клеткой торговал.
— Клетка не продажная.
— Я за голубя две сотни даваю, а за клеточку три в особо.
— Не продажна клетка.
Рассердился тот барин и ушол. Старик домой пришол,
справил избу. Вдруг летит голубь золотые пера. На зень гро-
нулся, стал сыном.
— Хорошо, батя, что клеточку не продал. Это ведь Ох был.
Если б клеточку он взял, мной бы век владел.
Ну зажили они по-хорошему, в новой избе, одежу справили.
Сын и говорит:
— На завтра будет ярмонок. Стану я за кобеля золотая
шерсть. Ты иди, веди меня на ярмонок. За сколько хошь отдавай,
только вязку не отдавай.
Вот так и стало.
На ярмонки народ сбежался. Смотрит. Пришол один. Ну,
словом скажем, барин.
— Сколько хочешь за кобеля?
— Сколько даете?
— Пять сотен даю.
Тот вязку сымает:
— Берите.
— Кому, — говорит, — кобель, тому и вязка.
— Нет, — говорит, — вязка не продажная.
— Я за кобеля пол-тыщи даю, а за вязку тыщу.
Ну, старик вязку не продал. Только домой пришол, кобель
прибежал, снова сыном стал.
— Хорошо, — говорит, —что вязку не продал, это Ох был.
Ну, ладно. Стали они жить. Хорошо живут. Время идет. Это
сказка скоро говорится, а дело мешкотно творится. Вот новый
ярмонок подходит.
— Я, батя, стану жеребцом золотая грива, ты меня продай,
поводок не продавай.
Ну, на ярмонке народ сбежалея. Любопытствует. Толпа
кругом. А покупать некому. Народ недостаточный. Только
подходит барин:
— Что хочешь за жеребца?
— Что даете?
— Тысячу рублей.
Тот снимает поводок:
— Берите.
— Чего ты, — говорит, — повод снимаешь? Чей конь, того
и поводок.
— У меня повод не продажный.
— Я за жеребца тыщу даю, а за повод две.
— Не продаю, — говорит,—повод.
— А без повода я жеребца не беру.
Тут старику жалко трех тысяч. Деньги ведь большие. Он
и отдал жеребца с поводом. Взял три тыщи и пошол. Домой
при-шол. Сына ждет. А сына все нет. Тут налетела муха:
— Ты, старик, сына почему с поводом продал? Будет он теперь
век у Оха.
Старик воет.
Ну, Ох жеребца на конюшню привел да давай бить.
— Сколько ты от меня уходил, а не ушол. Хитрей меня хотел
быть.
Конь билси, билси да и сорвал повод. И побежал. Скинулся.
Ох волком побежал в догоню. Вот прыгнул, давай грызть.
Скинулся конь ершом в реку. Ох — щукой. Подобралась щука
к ершу. Скинулся ерш перстенечком. На реке девки купались.
Прикатился перстенек к купеческой девице. Она перстенек на
праву ручку одела. Скинулась щука молодым купчом:
— Здраствуйте, барышня, не вы ли мой персенек нашли?
Она и даваит ему персень. Тот персень на зень пал, ячменем
рассыпался. Одно зернышко девушке под сарафан закатилось.
Скинулся купечь петухом. Давай ячмень глотать. Клевал, клевал,
распух весь. Всё склевал. А то зернышко, с под сарафана,
скинулось ястребом. Пал с неба и забил петуха. Хитер, хитрей
Оха стал!