✅ ПРО ПЕРСТЕНЬ. В неком царстве, в неком государстве, именно в том, где мы. с...

✅ ПРО ПЕРСТЕНЬ

В неком царстве, в неком государстве, именно в том, где мы
с тобой живем, в таком месте, как на бороне, от дороги в стороне
жил старик со старухой.
Родился у них мальчик Егорка.
Жили-пбжили, и етот старик попил, да и помер.
Остались сын да мать жизнь провожать. Жили-пожили, старо
житье прожили. Стало все распадаться. Не стало у их хлеба.
Старуха пошла на поветь ноги греть, да нашла две копейки.
И послала мальчика на базар пирог купить.
Он скорой ножкой пошел по дорожке, видит росстани. Две
дороги сошлись в одно место. Тут ребята ловят кысочку.
— Эй, ребята, — говорит, кысочку не ловите, лучше две копейки
берите.
Он взял кысочку и понес домой. Мать и разгорячилась, схватила
лопату и сыну по лбу дала. На лопате волдырь, на лбу щелина.
Он молчит, ничего не говорит. Вот ноць переноцевали, назавтра
мамаша пошла на поветь ноги греть, нашла три копейки.
Опеть это мальчика посылает купить два пирога. Он опеть
скорой ножкой пошел по дорожке, дошел до росстани, видит
робята ловят молоду собацку.
— Ребята, собацку не ловите, лучше три копейки берите.
Домой пришел, мамаша ему говорит:
— Эх, ты парень, безумная голова!
Да посекла его не раз, да и не два.
Егорка молчит, ничего не говорит.
Ноць переноцевали, старуха пошла на поветь ноги греть,
нашла пять копеек.
— Вот, — говорит, — возьми ум в голову, пойди купить чего
ли поесть.
Он скорой ножкой пошел по дорожке, дошел до росстани.
Видит: ребята ловят свинку — золоту щетинку.
— Ребята, не ловите свинку — золоту щетинку, я пять копеек
дам.
Сказка скоро говорится, дело мешкотно творится. Повел
он свинку — золоту щетинку, а она овернулась, сделалась
Марфа-царевна.
— Молодой человек, ты куда меня повел?
— Я вас не бил — не ловил, я вас от смерти откупил.
— Пойдем к моему папашу, он вам все откупит.
Вот и пошли. С угора спустились, на лугу очутились. Пошли
по лугу, стоит огромный пень. Под этот пень черна дыра.
Вот Марфа-царевна и говорит:
— Молодой человек, спускайся туда.
— Нет, — говорит, — вам вперед итти, а мне сзади брести.
Вот они в подземное царство и спустились. Марфа Прекрасная
и говорит:
— Молодой человек, здесь мой папаша живет, лягушек
да змей жует. Не испугайся его, он лежит, из угла в угол растянулся,
а нос в потолок врос. Он свернется и сделается сам
с кулачок, а борода — с локоток. Он вам занесет меди мешок
— не смотрите. Он серебра мешок — не берите. Занесет золота
мешок — ногой толкните.
— А что же мне брать?
— А вы просите именное кольцо, с безыменна пальца — на
свой большой.
Ну, и распростилась на первый случай. Он заходит в избу,
а там лежит нечистый дух, из угла в угол растянулся, нос в потолок
врос.
Он садится в передний угол на лавку. Человек этот свернулся
и стал сам с кулачок, борода с локоток.
— Что вам, — говорит, — нужно?
— Я вашу Марфу-царевну от смерти откупил.
Тот ни слова не сказал, вскоцил, побежал, принес меди мешок.
Тот Егорушка не взглянул. Принес серебра мешок, тот
ногой пихнул. Принес золота мешок, — а тот не берет.
— А что тебе, молодой человек, нать?
— А позвольте вас просить: именное кольцо с безыменного
пальца на мой большой.
— Э, — говорит, — дорого просишь, да дочку в смерть не
бросишь.
Вот он взял кольцо, вышел на луг, выскоцила Марфа-
царевна.
— Вернитесь, молодой человек, что вы будете с этим кольцом
делать? У вас мамаша голодом сидела, полпечки съела.
Он пал в ноги:
— Научи, Марфа-царевна.
— Ну, молодой человек, придете домой, войдете в сени, перекинете
кольцом, выскочит семь молодцов, восьмой кривой
за старшего. И скажите, что мама есть хочет.
Он пошел путем-дорогой, шел через луг, захотелось ему
поесть вдруг. Перекинул с руки на руку кольцо, выскочило
семь молодцов, восьмой кривой за старшего.
— Что, молодой человек, прикажете?
— Я, — говорит, — хочу поесть.
Притащили ему питянья-ёдянья, всякого кушанья. Значит,
Марфа-царевна его не обманула.
Пришел он домой, матка голодом сидела, полпечи съела.
Вот он вышел в сени, перекинул с руки на руку кольцо, вышло
семь молодцов, восьмой кривой за старшего.
— Что прикажете, молодой человек?
— Чтобы мне матку накормить.
Тут, где ни возьмись, питянья-едянья и всякого варенья.
Тут старуха досыта наелась.
Через неделю стал он матку посылать к царю свататься.
Матка ревет-голосит.
— Меня, — говорит, — царь повесит.
А он говорит:
— Не твое, — говорит, — дело. Мне нать кто дома, житья
править, самовар ставить.
Она и пошла, раз парень посылает. Приходит, в царский
дворец заходит, становится к печи, заводит о новом речи.
— Нельзя ли старый род подновить, новый род завести.
— Пущай, — говорит, — твой купец, в одну ночь выстроит
себе дворец, лучше и краше нашего, и сукном расстелено,
и сады цветут, и птицы разными голосами песни поют.
Пошла старуха домой невесело, буйну голову повесила.—
Вот, — говорит, — Егорка, царь велел выстроить дворец
лучше и краше егового, и сукном расстелено, и сады цветут,
и птицы песни поют.
— Не печалься, мама, напейся квасу, помолись спасу, ложись
спать, не поможет ли бог.
Ну, старуха легла спать. А он вышел в сени, перекинул
с руки на руку кольцо, выскочило семь молодцов, восьмой
кривой за старшего.
— Что угодно, молодой человек?
— А вот, чтобы изготовили дворец лучше и краше царского,
и сады цветут, и птицы разными голосами поют.
Вот дворец сготовили, в три часа его разбудили, он взял
молоток, ходйт-поколацивает.
Вот царь на балконе спал, выстал, смотрит — дворец готов.
— Эй, Машка, да парень не простой, посмотри что сделал?
Ну, дело угомонилось, и он послал опять мать к царю. Ну, она
пошла, стала у печи, заводит новые речи. Ну, царь и говорит:
— Пусть за одну ноць построит церковь, а от церкви хрустальный
мост в мой дворец врос. И в этой церкви твой сын
и моя доць будут венцаться. Вот старуха домой пошла невесела,
голову повесила.
— Вот, — говорит, — царь хочет, штоб построить церковь
в одну ночь и штоб от ей хрустальный мост во дворец врос.
Ну, вот он говорит:
— Не печалься, мама, напейся квасу, помолись спасу, ложись
спать.
Ну на утро стоит церковь, от этой церкви хрустальный
мост во дворец врос и сукна выстланы.
Вот хорошо. В три часа он встал и стал ходить-поколаци-
вать. Царь проснулся — церковь готова.
— Ну, приходится дочку отдавать, человек не простой.
Ну, конешно, он в двенадцать часов дня посылает мать:
— Завела дело, так доделывай.
Вот выходит сама невеста, царская дочка.
— Вот, мамаша, пусть он приготовит тройку коней вороных,
два кучера молодых и корету золотую.
Мать пришла домой и ему рассказала. Он говорит:
— Напейся квасу, помолись спасу и спать ложись.
Он вышел в сени, перекинул с руки на руку кольцо, выскочило
семь молодцов, восьмой кривой за старшего.
— Что прикажете, молодой человек?
— Завтра к венцу тройку ко'ней вороных, два кучера молодых
и корету золотую.
В три часа его работники все приготовили. Ну, собрались,
к венцу поехали и у них получился пир на весь мир, по-нашему
свадьба.
Вот живут день да ночь — сутки прочь. Так неделю. А молодка
вожевата, для ей хозяин плоховатый. Вот она к ему под-
лащилась.
— Слышь, муженек, как вы могли такое дело в одну ночь
сделать?
— Дурочка, — говорит, — я это-то соображаю, оттого и мать
сватать посылаю. Женщина мужчину перекует, потому ночна
кукушка денну перекукует.
Она его подпоила и говорит:
— А чего вы от мене, хозяин, секрет скрываете? Куда вы
вашу силу на день деваете?
— Вы как честная хозяйка, я вам дело объясню. У меня
есть кольцо — именной перстень. Нать с руки на руку перекинуть
кольцо, выскочат семь молодцов, восьмой кривой за
старшего.
Вот она обняла его, поцеловала как следует, он и заспал.
А она в это время кольцо сняла, в сени вынесла, перекинула
с руки на руку кольцо, выскочило семь молодцов, восьмой
кривой за старшего.
— Что тебе надо, молода хозяйка?
— Убрать моего хозяина в погреб, закрыть каменьем,
а меня отнести за тридцать морей, за тридцать полей к Ивану-
царевичу.
Ее и отнесли, а хозяина в погреб зарыли. А старший его
прутьями закрыл, чтоб его не раздавило. А она там стала жить-
поживать, сама больша, сама малая.
Косычка и собацка прохватились, за хозяином схватились.
Кысочка нюх услышала, а собацка стала ямку рыть. Рыла,
рыла, да его дорыла. Он спрашивает:
— Собацка вы моя? Принесите мне-ка поесть?
Кысочка сейчас побежала, у магазина подождала, да давай
уркать. Хозяйка ее и запустила, а собацка под окладой
ход прорыла. А кысочка там булки берет, собацке кладет
в рот. А собацка хозяину несет и натаскала ему на целый год.
Вот натаскала дивно. Хозяин и говорит:
— Кысочка-собацка, как мне кольцо раздобыть?
— Розыщим, — говорят.
Ну, вот они пошли за тридцать полей, за тридцать морей.
Пришли к первому морю, кысочка и говорит:
— Я ведь от воды нембгу, так я и плыть не могу. Собацка
и говорит:
— Садись-ко мне на спину, держись за шерстинку.
Переплыли так тридцать морей, пробежали тридцать полей.
Прибежали в тридесятое царство, Иван-царевича государство.
Это кошка и заскочила на окошко. А хозяйка по комнате
прогуливается. И говорит:
— Слышь, Иван-царевич, глянь — кака кошка на окошке,
пусть вместо доцки поживет.
Запустили кысочку, а собацка на улице. Они поужинали
и повалились спать, а ее взяли к себе на кровать. Эта царевна
снимает перстень и кладет его в рот. Ну, они заснули. Кысочка
и так и этак исхитрялась. И засунула свой хвост ей в нос. Царевна
та чихнула, кольцо вылетело. Кыска кольцо подхватила,
к собацке подлетйла. Ну, побежали домой. Двадцать девять
полей пробежали, двадцать девять морей проплыли. Вот собацка
раздумала, да и дело удумала:
— Позвольте мне, кысочка, кольцо хозяину передать.
— Ну, я на берегу отдам.
— Нет, — говорит, — ты на берегу удерешь, кольцо сама отнесешь,
давай сейчас.
Как кысочка не просила, нет никаких данных, давай сейчас.
Ну, середке моря пришлось отдавать кольцо собацке. Да
и уронили в воду. Было кольцо одно, да потопили на самое
дно. Кыска разгорячилась, на собацку напустилась, ей глаза
вычипала. А сама побежала вниз по морю. Бежала-бежала, видит
стоит избушка на курьих ножках, об одном окошке. В этой
избушке живут рыбаки-бедняки. Заскоцила кошка на окошко.
Рыбаки и говорят:
— Запустите эту кошку, у нас черев много, вон валяются,
пусть она будет сыта.
Вот привезли рыбаки щуку, два пуда. Стали эту щуку пороть,
а в ей сглонут перстень — золото кольцо. Они говорят:
— Кому это кольцо предложено? Сколько лет удил, а такого
не было.
Присоветовали это кольцо рыбаку-бедняку потому, что он
обучил всех на свете. Он перстень взял в свои руки, положил на
божницу. Вот они все заспали, кольцо взяла кошка и выскочила
в окошко. Прибежала к етой собацке, собака уже мертва лежит.
Вороны снуют, ее клюют. Как выйти из положения? Она излов-
чила, да маленького вороненка и схватила. Ворон налетел:
— Эй, ты, скотина, отдай моего сына!
— Позвольте, принесите мне-ка живой воды.
Разорвала вороненка и говорит:
— Тоды оживим собацку и вашего детешбнка.
Ну, ворону жаль детеша, он и полетел за водой. Принес
пузырек с живой и мертвой водой. Кыска стала вороненка мазать,
он и стал живой летать. Намазала она собацку, стала со-
бацка жива.
—Ну, — говорит, — чтобы было все меж нами.
Побежали они домой, прибежали к хозяину. Кысочка к хозяину
полезла, ему кольцо передавала. Он говорит:
— Выйдите, кысочка, наверх и перекиньте кольцо с лапки
на лапку. Выскочит восемь молодцов, им прикажите не зевать,
меня из ямы доставать.
Кысочка вышла наверх, перекинула с лапки на лапку кольцо,
вышло семь молодцов, восьмой кривой за старшего.
— Пожалуйста, — говорит, — не зевайте, хозяина из ямы
доставайте.
Хозяина достали обратно, и дело все угомонилось. Они
с им и пошли к старушке в избушку. Она радешенька, что все
находится при живности. Они день живут и другой живут, на
третий день он вышел в сени, перекинул с руки на руку кольцо,
выскочили семь молодцов, восьмой кривой за старшего.
— Достань-ка мне подлую душу, и я ее сейчас нарушу, при
моих глазах разрубить и сожгать.
Ну, так и стало сделано. А он взял из бедного житья. Она
стала его любить-уважать, ни о чем не спрашивать. Так и живут
до сих пор.