Конституцию России могут изменить ради запрета абортов
Конституцию России могут изменить ради запрета абортов
В главный закон страны предлагается внести статью о том, что «человеческая жизнь возникает в момент зачатия».
Жизнь детей необходимо защищать еще до рождения, а значит, нужно запретить искусственные аборты. Это потребует внесения ряда изменений не только в Конституцию, но и в другие федеральные законы: «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», «Об обращении лекарственных средств», «Об обязательном медицинском страховании», «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» и в Уголовный кодекс РФ.
В Конвенции прав ребенка ООН, которую наша страна ратифицировала еще в 1990 году, написано, что «ребенок ввиду его физической и умственной незрелости нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту как до, так и после рождения».
— Этот международный документ уже давно нами подписан, но никакой защиты ребенка до рождения у нас по-прежнему нет, в России ежегодно делается около миллиона абортов, и лишь 10 % из них были необходимы по медицинским показаниям, ради спасения жизни женщины, — говорит один из участников собора, лидер движения «За жизнь» Сергей Чесноков. — Чтобы не было грубого нарушения прав ребенка на жизнь до его рождения, надо ввести эту норму в наше законодательство. Мы должны гарантировать жизнь ребенку в утробе матери.
В России необходимо запретить производство и продажу контрацептивных препаратов абортивного действия. Кроме того, по их мнению, за совершение искусственного аборта должны ввести уголовную ответственность врачу, матери и лицу, которое принуждает женщину к аборту.
Сейчас аборты оплачиваются из средств ОМС, в Комитете Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей считают эту практику неправильной, так как беременность не является патологией. По данным экспертов, в год на аборты тратится около шести миллиардов рублей, которые могли бы пойти на поддержку материнства. В Госдуме считают, что аборты должны оплачиваться ОМС, только если беременность несет угрозу для жизни матери.
Павел Шапкин не согласен с доводами правительства о возможном росте брошенных детей.
— Не надо бояться, что из-за запрета на аборты будет дикое количество сирот, которых никто не захочет взять, это неправда: у нас и так на усыновление очередь, — убежден он. — Надо упростить процедуру усыновления, убрав из нее бюрократические препоны.
Не все согласны с официальной позицией. Так, президент БФ «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская считает, что очередь на усыновление — это миф, так как семьи готовы принимать только малышей, а дети постарше остаются в сиротских учреждениях.
Брать в свои семьи чужих детей в России не принято. У нас менталитет не тот. Наши сироты нужны только иностранцам, да и им в последнее время не дают. Подобные утверждения, выращенные в студиях ток-шоу, прочно засели в сознании россиян. Между тем в стране появилось уже с десяток регионов, например Краснодарский край, на примере опровергающих этот стереотип.
Так, восемь лет назад в станице Новолеушковская внепланово газифицировали детский дом для детей с отклонениями. Не зная, куда заселить более двухсот воспитанников на время внезапных ремонтных работ, директор учреждения Татьяна Курасова попросила коллег и односельчан приютить детей у себя. Многие согласились.
Уже на следующее утро Татьяна Курасова поняла, что на уроки с первой ночевки дома вернулись совсем другие дети. «Они мне всю жёлтую краску извели!» - констатировала после первого урока преподаватель ИЗО. До этого расходовали только чёрную гуашь - банками.
Но дальше - больше. К октябрю энурезники перестали писаться в постель. К ноябрю девочки научились варить домашний борщ, а мальчики - орудовать плоскогубцами. Одного из мальчиков, которому настоящая мама как-то пролила на голову кипяток, так что образовалась плешь, в новом доме постоянно целовали в макушку. Через пару месяцев плешь заросла сама собой. К Новому году одна из девочек отправила великодушное письмо Деду Морозу: «У меня теперь есть всё, больше мне ничего от тебя не надо».
Первой тогда, в декабре 2006-го, сдалась учительница прикладного труда Лена Пономаренко. « Как же я верну ребенка, если он называет меня мамой?» - говорила она. И так – почти все семьи. Из 206 детей в стены интерната не вернулся никто.
Сейчас станичники написали о своей маленькой победе книгу. На каждом развороте справа и слева по рисунку. На каждом рисунке изображен дом. Слева все домики за высоким забором, в окнах никого не видно, во дворе даже деревья не растут. На рисунках справа заборов нет, по двору ходят человечки, стоят велосипеды, улыбаются собаки, в окнах видны столы, за ними сидят люди, на столах — еда. Разница между этими тестами ровно один день. Первый рисунок дети рисовали накануне ухода в патронатную семью, второй — через сутки. Тема одна и та же: мой дом.
Вскоре «детская эпидемия» перекинулась и на другие детские дома, охватив вначале Кубань, а потом и весь юг России. Один за другим закрываются детдома, ребенка в семью взял даже губернатор Краснодарского края Александр Ткачев.
Месяц назад мы отправились на Кубань, чтобы лично поговорить с участниками событий. Мы общались с родителями, играли с детьми, листали семейные альбомы с гербами разросшихся семей, нарисованных детскими руками. Все сплошь обвитыми по кругу золотыми лозами, с нарисованными ангелами, голубями и ладонями…
Можно по-разному вертеть эту историю и примерять её к новым президентам, законам и нацпроектам. Но главное, что эта история с газификацией показал вначале станице Новолеушковской, а затем и всей стране: оказывается, не так уж и страшно взять под своё крыло чужого ребенка.