Мой миф о Тропе. Тропа и ­ Нью-эйдж - 2

Автор Шевцов А.А.
  

16.08.2006 г.

Как вы, я надеюсь, уже поняли,
Интернетовские черносотенцы не заинтересованы
в том, чтоб исследовать, разбираться и просто
понимать то, о чем говорят. Им это не нужно, да и
не полезно для их дела. Им нужны мифы, которые
можно использовать. В сущности, это и есть то
самое «манипулирование сознанием», о котором
они столько кричат, и которое их, как кажется,
более всего и пугает в различных духовных
движениях, выпадающих из Христианства. Старая хитрость интригана — обвинять противника в том, в
чем виноват сам. Когда какие-то общественные силы много
кричат о манипулировании сознанием простого и горячо
любимого ими русского человека, я начинаю их подозревать. И
мне хочется сказать: раз уж в вас так внезапно проснулась забота
о простом человеке, может быть, просто поделитесь с ним
деньгами? Ну, не в прямом смысле, ну, хотя бы предложив дело,
после которого мы все станем богаче или сильней… Но это не их
стиль, они предпочитают меня просвещать.
Странное это просвещение получается. На тех же сайтах, где
травят Тропу, травят и Ричарда Баха, и Коэльо, и толкиенистов.
Это значит, что следующим врагом и творцом Нью-эйдж будет
Антуан де Сент Экзюпери. Ведь он тоже захватывал воображение
и увлекал своими образами русских людей. К счастью, никто не
догадался играть в Маленького Принца, собирая сообщества, и
Экзюпери пока, кажется, не трогают. Не опасен. А вот Толкиен
опасен, раз люди умудряются жить в его воображаемых мирах!
Но ведь Толкиен писал всего лишь о том ужасе, который
надвигался на Европу с фашизмом. Он призывал не сдаваться.
Всего лишь не сдаваться и оставаться верными самим себе и
своей душе… Это та же Чайка, но в других образах. И если
вспомнить «Алхимика» Коэльо, это то же самое. Как пелось в
«Детях капитана Гранта»: кто весел, тот смеется, кто хочет,
тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет…
Искать и не сдаваться, — вот с чем воюют сегодня. Мы уже
все нашли, истина дана в единственном виде, и поскольку Христа
давно нет, слушайтесь тех, кто вещает от его лица. А Папа
Римский — заместитель Бога на земле… В России же его
замещают все те, кто имеет наглость душить других от его имени.
Для этого же не нужно даже сана или богословского
образования, достаточно считать себя революцией призванным и
предвзятым…

Как вы понимаете, понять, что такое Нью-эйдж, читая то,
что пишут о нем его враги, нельзя. Они пишут не затем, чтобы мы
поняли, а затем, чтобы напугались, и стали послушными. Между
тем, я категорически не согласен пугаться Коэльо, Баха,
Толкиена. Поэтому, прежде чем обратиться к той карикатуре на
Нью-эйдж, что создали травильщики, я бы хотел создать себе хотя
бы самое общее представление об этом явлении. И сделаю я это
методом Культурно-исторической психологии, то есть,
последовательно изучая те слои представлений, что имеются в
сознании у меня и других людей.

Сначала самое общее представление о Нью-эйдж,
написанное психически здоровыми людьми, имеющими целью
именно изучение подобных явлений. Для этого я воспользуюсь
одним из современных учебников Религиоведения, написанным
О. Данильяном и В. Тараненко.
За последние годы вышло несколько подобных учебников, но
многие были неудачными. Они словно бы еще преодолевали
наследие Научного Атеизма и плоховато знали свой собственный
предмет. Религиоведение Данильяна и Тараненко пример
хорошего и грамотного учебника.
О Нью-эйдж они рассказывают в разделе «Нетрадиционные
религии».
Уже одно это важно для меня, потому что ставит вопрос: а
почему травильщики бьют площадями и ненавидят весь
Нью-эйдж, а не то, что должно бы их занимать напрямую, как
поборников христианской монополии на души? Почему они
говорят не только о религиозном Нью-эйдж?
Думаю, именно потому, что в этом отражается борьба за
души. И Нью-эйдж выигрывает ее, люди увлекаются его идеями,
неважно, в каком виде. Иными словами, и Бах, и Коэльо, и
Толкиен, потому враги черной сотне, что они захватывают
воображение и уводят людей от Христианства. Что, кстати, еще
вопрос.
Плохо это или хорошо?
Если мы уберем налет черносотенщины, то вопрос-то
оказывается и возможным и оправданным: в мире появились
духовные движения, возможно способные увлечь людей и увести
их от учения Христа. Духовные они потому, что вызывают
движения духа, а значит, увлекают именно его. И никто не может
однозначно сказать, не является ли такое увлечение божеским,
или же это искушение сатаны.
Точнее, сказать это можно фанатически: все, кто не с нами,
против нас. И можно сказать догматически: есть
боговдохновенное учение, изложившее истинный путь. Если
истина здесь, то все другие учения неистинны.
Первое возражение я рассматривать не хочу, оно просто
предмет уголовной ответственности, и должно рассматриваться
органами правопорядка.
А вот второе стоит и должно рассматриваться. Догма в
Православном богословии никогда не несла того
уничижительного значения, что привило этому слову
воинствующее безбожие. Догма — это просто изложение тех
правил или истин, которые приняты всеми верующими, как
бесспорные. Но догма не рассматривается Православием как
истина в последней инстанции. Пока догматическое отношение
не переходит в фанатическое, исследование все еще возможно.
«Полный православный энциклопедический словарь» 1912
года дает такое определение догмы в статье «Догматическое
богословие»:
«Догматическое богословие или догматика — наука, имеющая
содержанием систематическое изложение христианских
догматов. Для обозначения, какой именно церкви или какого
исповедания излагаются догматы, присоединяются
соответствующие эпитеты: православный, католический и др.
Догматическое богословие — излагает христианские догматы.
Догмат — догма — греческое слово от глагола думать,
полагать, верить — обозначает собою мысль, вполне
утвердившуюся в человеческом сознании, ставшую твердым
убеждением человека, а также определившееся, твердое,
неизменное решение человеческой воли».

То, что учение христианское истинно — это догма, иными
словами, это мысль, вполне утвердившаяся в человеческом
сознании, ставшая твердым убеждением. Почему? Потому что так
избрали верить последователи этого учения своим «неизменным
решением человеческой воли».
А то, что Православие признает за другими церквями право
на свои догматы, означает, что не только католики, но и
мусульмане или буддисты могут иметь свои догмы. И мы встаем
перед вопросом: какую веру избрать? И это не праздный вопрос,
к примеру, для человека, наполовину русского, наполовину
татарина или бурята. Для него очевидность выбора не существует.
Для него как раз существует двойственность, и его не стоит
пугать или травить. Его надо убеждать…
Вот мы и приехали с полей фанатизма и догматики на поля
психологии.
А зачем его убеждать? Кстати, как и пугать или травить?
Разве истинность пути надо признавать убеждением и
решением? Но если она истина, то разве она не самоочевидна?
Есть ответ: враг человеческий отводит глаза от истины, соблазняя
наши души…
Значит, все-таки идет охота за душами? Зачем и почему?
Чтобы нас спасти и простить? Тогда зачем нас пугать
наказаниями, если мы не захотим проститься и спастись? Я
говорю сейчас не о Христе, апостолах или отцах церкви. Я
говорю о том, как эта догма о принудительном спасении,
отражается в умах недоумков, которые понимают ее как право и
возможность давить тех, кто им не подчиняется. И для них это не
есть вопрос об истинности учения Христова, это всего лишь
вопрос о том, кто первым успел ухватить большого дядю за
пальчик.
Попросту говоря, право Церкви на миссионерскую
деятельность, попадая в руки людей подлых, превращается из
права просвещать, в право пользоваться силой огромной
организации, не стеснявшейся раньше и убивать, и пытать тех,
кто не подчинялся воле вошедших в нее людей. Заметьте, не
Христа, а просто людей, подчас с очень низкими нравственными
качествами, но большой проходимостью в кишечнике власти.
Вопрос о противостоянии Православия и Нью-эйдж на поверку
оказывается даже не вопросом о том, как привести людей к
истине: открывая глаза и увлекая, или же вытравливая все, что
может увлечь и отвлечь. В действительности, это вопрос о
политической власти и о том, в каком мире мы будем жить, и кто
нами будет править. А править нами будут те, кто наглей и не
стесняется говорить от имени Бога, Церкви, Истины, кто не
гнушается доносить на ближнего своего и захватывать его
имущество и землю.
В сущности, те, кто и вырезал когда-то древнюю русскую
веру под видом приобщения к новой, убивал самобытную русскую
культуру в средние века, насаждал воинствующий материализм и
терроризм в веке девятнадцатом, резал и экспроприировал в
революции и гражданскую, доносил и пытал в Гулаге и
брежневских психушках… Это все те же люди, свора безродных
авантюристов, что-то вроде экипажа Летучего Голландца, из века
в век перерождающаяся, чтобы травить, душить и быть всегда
возле власти.
Они громили Русь с варягами, вырезали Европу с викингами,
давили Азию с византийцами, растягивали на дыбах и рвали
ноздри с опричниками, делали естественнонаучную революцию с
бесами Достоевского, обеспечивали кадрами НКВД и лагеря
фашизма. Теперь они ищут нового хозяина, чьим именем будут
прикрывать свою бесовскую сущность…

Мрачная картина. Но я пытаюсь представить себе, к чему
приведет травля, когда черносотенцы уничтожат, наконец, всю ту
мелочь, вроде Тропы, кто им мешает править единолично в этой
стране. И не вижу иной возможности для развития их сценария,
как устроить новое Косово и залить всю Россию кровью, как в
гражданскую. А зачем еще нужна Черная сотня, как не для
подготовки резни?
Но в этой войне нельзя будет выиграть. Даже если
православные вырежут всех мусульман, в чем я сильно
сомневаюсь, это будет огромное поражение, и всем нам наступит
… новая заря или китайско-финская граница, на которой будут
править те, кому нужны наши природные богатства.
Травля выгодна тем, кто хочет взять нас голыми руками,
потому что мы обескровили друг друга. У травли есть
экономический заказ, и заказ этот идет от тех, кому нужна слабая
Россия. Кому — не мое дело искать.
Мне достаточно сказать: мы должны начать действительные
исследования того, как жить вместе, а не травить друг друга.
Просто потому хотя бы, что эта совместная жизнь уже
неизбежность, и ее пора принять.
Это и есть Россия. Это и есть та Россия, которая будет
существовать в следующем тысячелетии.

А. Шевцов